Кровавое родство

Тайные агенты в Эмдене донесли сенату, что туда прибыл грандиозный виталийский флот с индийским «кораблем золота».

Гамбургский сенат сознавал свое бессилие против виталийского флота, поэтому он решил путем дипломатии, запугиванием фризского князя поймать Штертебекера в свои руки.

Гамбуржцы знали, что Клаус находится в замке Аурих, и Альберт Шрейе с Иоганном Нанне, заклятые враги Клауса, взялись заманить его в западню.

Они были слишком хитры и могли очень легко обмануть прямодушного Штертебекера, как и застращенного Кено-том-Броке.

Фризский князь принял ганзейских послов с большими почестями и с видимо радушным лицом, в чем ганзейцы, впрочем, не верили ему.

Шрейе и Баннэ многозначительно переглянулись, но продолжали дипломатически играть свою роль.

С большим нарядом их повели в приготовленные для них хоромы, где они переоделись в нарядное платье.

В рыцарской зале устроен быль в их честь великолепный пир, на котором дочь князя Фолька должна была услужить высоким гостим.

— Это, кажется, ваша милая дочка, князь фон Аурих-и-Эмден, — заговорил Альберт Шрейе с дружественной улыбкой. Но кто бы внимательнее взглянул в глаза этого хитрого сенатора, тот увидел бы в них скрытую злобу.

Кено-том-Бреке и не предчувствовал еще той ловушки, которую приготовил ему лукавый гамбуржец. Поэтому он простодушно ответил, что дочь у него единственная и самое дорогое на свете.

— Можно себе представить, какой ужас наполнил ваше родительское сердце, когда вы узнали о похищении голландским герцогом вашей дочери, — продолжал хитрый Шрейе.

Лицо Кено-том-Броке немного побледнело. Он испытующе посмотрел на посла и заметил подсматривающий взор последнего.

Через секунду, однако, лицо его приняло прежнее невинное и дружеское выражение.

Альберт Шрейе продолжал:

— Какое счастье для вас, князь том Броке, что встретили «Буревестника» Клауса Штертебекера, без помощи которого едва ли вам удалось бы снасти вашу доченьку. Кто знает, где она была бы теперь; во всяком случае уж не в своем прекрасном замке фон Аурих.

Кено очень удивился, что этот советник уже знает о всех событиях, но решил, однако, отрицать до крайности присутствие Клауса в замке фон Аурих.

Шрейе заметил, какое впечатление произвели его слова на князя и обменялся с остальными послами взглядом: он считал князя уже пойманным.

— Вы, должно быть, очень благодарны этому Штертебекеру. Но что значит одно доброе деяние против сотен и тысяч преступлений этого отвергнутого законом, проклятого разбойника!

Кено не смел ответить на эти обвинения его кровного друга. Шрейе же продолжал:

— Вы знаете, впрочем, что принесет вам победа над голландцами. Вы против них бессильны, а они наверное поражение, нанесенное вами с помощью Штертебекера, вам не простят.

Броке стонал под тяжестью этих слов. Все это было верно.

Не мог же он сказать ему, что обеспечился союзом с виталийскими братьями.

Теперь он пробовал ответить послу на его слова, иначе он чувствовал, что совсем теряет почву под ногами.

— Поэтому-то я стремлюсь соединиться с Гамбургом, — поспешил он. — Поэтому-то я и ездил в Гамбург просить Сенат оказать мне помощь и вступить со мною в союз.

— И по поручению города Гамбурга мы и пришли, чтобы упомянутый союз с вами окончательно заключить, — оказал Альберт.

Кено-том-Броке вздохнул свободнее, он и не подозревал, какую западню готовил ему этот лукавый гамбуржец.

— Конечно, и вы с вашей стороны, — продолжал советник, — должны строго охранять договор. Враги Гамбурга должны быть также и вашими врагами, — добавил Шрейе с возвышенным тоном.

Кено-том-Броке поник головой и опустил глаза.

— Вы молчите, князь фон Аурих, — сказал советник строго. Он встал и важно упершись руками о стол продолжал: — От имени Сената города Гамбурга я требую ясный ответ. Если вы не согласитесь на это условие, то между нами нет никакого договора.

Предводитель фризов молчал; только задушенные стоны по временам вырывались из его груди. Он знал, что Штертебекер за стеной слышит каждое слово.

Такого внезапного оборота беседы Кено не ожидал. Он бессомненно хотел спасти Штертебекера, но дабы не лишиться помощи гамбуржцев, он по крайней мере должен был притворяться выдающим его.

Но как отнесется к этому Штертебекер, слушавший все? Катастрофа была неминуема.

Альберт Шрейе напирал на него. Он вынул сверток пергамента и торжественным, но холодным тоном сказал:

— Смотрите, князь Фризский, Эмдена и Ауриха, вот договор наш. Мы уполномочены его исполнить и подписать, если вы согласитесь на постановленные условия в договоре, главное из них: выдача находящихся у вас врагов Гамбурга.

При этих словах Кено вскочил, как ужаленный, с своего места. Он побледнел весь и не мог говорить.

Но Шрейе неумолимо продолжал:

— Это бесполезно отрицать, Кено-том-Броке. Сенат знает, что Штертебекер в ваших руках. Правда это или нет?

Предводитель Фризов с трудом выговорил:

— Нет, того, кого вы ищите, здесь нет.

Но его нерешительный голос говорил, что это неправда.

— Вы лжете, Кено-том-Бреке, — вскричал сенатор. — С такими господами мы не вступаем в союз; я разорву договор….

Одну секунду он медлил, чтобы видеть впечатление этих слов. Тогда он поднял сверток пергамента вверх, желая разорвать его на части; остальные сенаторы поднялись и грозно взглянули на князя.

— Стойте! — вскрикнул Броке хриплым голосом. Шрейе, как бы недоумевая, вопросительно посмотрел ни него.

— Вы хотите что-нибудь оказать, прежде чем я разрываю договор на куски? — спросил сенатор.

— Да, — бормотал он.

— И вы выдаете его Гамбургу?

Кено не решался ответить.

— Мы требуем решительный ответ, — гремел Шрейе, — иначе уничтожаю договор.

— Я хочу… его выдать! — задыхался князь.

Как подкошенный свалился он в кресло и бессильно опустил голову.

Сенатор торжествующе посмотрел на окружающих. Гамбург победил.

Лучший друг начальника пиратов на их стороне. С сатанинской улыбкой подал Шрейе князю перо, чтобы подписать договор.

Князь бессильно взял перо и подписал.

Но как только это было сделано, совершилось нечто, что изменило всю картину.

ГЛАВА IV. Адское мошенничество

Кено-том-Бреке еще не успел подписать договор, как двери с шумом распахнулись и в залу влетел Штертебекер.

— Что здесь такое? — загремел он на сенаторов, которые страшно перепугались.

Альберт Шрейе, однако, не потерял присутствие духа; он ожидал этого.

Он смело выступил против короли виталийцев и сказал:

— Князь фон Эмден-Аурих заключил с свободным ганзенским градом Гамбургом союз, по которому вы, Клаус Штертебекер, начальник банды разбойников, передаетесь в наши руки.

— Это предательство! Позорная измена! — вскричал Штертебекер, как разъяренный лев, — Кено-том-Бреке мой кровный брат. Это вы его принуждали так позорно поступить. Но погодите, подлые мерзавцы, за это неслыханное мошенничество я с вами рассчитаюсь!

С этими словами он бросился на сенаторов, чтобы задушить их своими железными руками. Как гость в крепости, он не носил оружия.

Но Альберт Шрейе угрожающе выступил против Штертебекера и сказал:

— Остерегись, наглец, задеть послов. Ты поплатишься за это!

Сенатор сразу заметил, что Штерребекер безоружный. Двери, через которые послы вошли, он нарочно велел не закрыть. Теперь, по условленному знаку, в залу моментально ворвались вооруженные люди.

Прежде чем Штертебекер успел броситься на своего противника, он был окружен. На голову накинули ему пальто, и дюжина крепких рук повалила его на пол.

Через минуту он был связан по рукам и ногам, так что не в состоянии был шевельнуться.

Кено не двинулся с места для спасения Клауса. Он знал, что это бесполезно.

Правда, Фризский князь мог с помощью виталийцев из Эмдена взять все посольство в плен.

Но какая же польза? Конечно, он бы победил, Но тотчас же Гамбург пошел бы на него, чтобы наказать за измену против неприкосновенных послов, и лишил бы его трона.