Жозеф Бальзамо. Том 1

— Чего ты просишь? — спросил председатель.

— Три вещи, — ответил незнакомец.

— Какие же?

— Железную руку, огненный меч и алмазные весы.

— Зачем тебе железная рука?

— Чтобы душить тиранию.

— Зачем тебе огненный меч?

— Чтобы изгнать с земли все пороки.

— Зачем тебе алмазные весы?

— Чтобы взвешивать судьбы человечества.

— Готов ли ты к испытаниям?

— Сильный готов ко всему.

— Испытания! Испытания! — послышалось множество голосов.

— Повернись, — приказал председатель.

Неизвестный послушался и оказался лицом к лицу с бледным как смерть человеком, связанным по рукам и ногам и с кляпом во рту.

— Что ты видишь? — спросил председатель.

— Преступника или жертву.

— Это предатель, который поклялся так же, как ты, а потом выдал секреты ордена.

— Значит, это преступник.

— Правильно. Какой кары он заслуживает?

— Смерти.

— Смерти, — повторили триста призраков.

В тот же миг приговоренного, несмотря на его отчаянное сопротивление, оттащили в глубь зала; путник видел, как тот бьется и извивается в руках палачей, и слышал его сипение, вырывавшееся из-под кляпа. В свете ламп, словно молния, сверкнул кинжал, послышались негромкий удар и глухой стук упавшего тела, отдавшийся так, что даже пол мрачно загудел.

— Правосудие свершилось, — проговорил незнакомец и повернулся к жуткому амфитеатру, сидевшие в нем алчными взорами наблюдали этот спектакль из-под своих саванов.

— Итак, ты одобряешь казнь, свидетелем которой был? — осведомился председатель.

— Да, если казненный был действительно виновен.

— И ты готов выпить за то, чтобы каждого, кто, как и он, выдаст секреты нашего священного сообщества, настигла смерть?

— Готов.

— Любой напиток?

— Любой.

— Принесите кубок, — приказал председатель.

Один из палачей подошел и протянул новичку человеческий череп на бронзовой ножке, наполненный красной тепловатой жидкостью. Незнакомец взял череп и, подняв его над головою, воскликнул:

— Я пью за то, чтобы каждого, кто выдаст секреты священного сообщества, настигла смерть!

Затем он поднес кубок к губам и, выпив до последней капли его содержимое, хладнокровно вернул кубок палачу. По амфитеатру пронесся шепот удивления, призраки переглянулись.

— Прекрасно, — похвалил председатель. — Пистолет!

Один из призраков приблизился, держа в одной руке пистолет, в другой — свинцовую пулю и заряд пороха. Новичок не удостоил его взглядом.

— Ты обещаешь безоговорочно повиноваться священному сообществу? — спросил председатель.

— Обещаю.

— Даже если это тебе повредит?

— Вступающий принадлежит не себе, но всем.

— Значит, ты выполнишь любой мой приказ?

— Выполню.

— В тот же миг?

— В тот же миг.

— Без колебаний?

— Без колебаний.

— Возьми и заряди пистолет.

Незнакомец взял пистолет, насыпал в ствол порох, забил пыж, затем опустил туда же пулю, прижал ее другим пыжом и взял пистолет на изготовку. Мрачные обитатели странного замка следили за ним в гробовом молчании, и только ветер завывал в полуразрушенных арках.

— Пистолет заряжен, — бесстрастно проговорил путник.

— Ты в этом уверен? — спросил председатель.

На губах у новичка промелькнула улыбка; он взял шомпол, направил пистолет стволом вверх и, засунув шомпол в дуло, дал ему опуститься. Шомпол остался торчать из ствола дюйма на два. Председатель, в знак того, что он убежден, наклонил голову и сказал:

— Да, он действительно заряжен, и притом хорошо.

— Что я должен сделать? — спросил незнакомец.

— Взведи курок.

Незнакомец подчинился, и среди всеобщего молчания послышался щелчок собачки.

— Теперь приставь дуло ко лбу, — продолжал председатель.

Путник без колебаний повиновался. Молчание в зале стало еще глубже, лампы, казалось, потускнели, а собравшиеся стали еще больше походить на призраков; они затаили дыхание.

— Пли! — крикнул председатель.

Послышался щелчок курка, из кремня вылетел сноп искр, порох, находившийся на полке, вспыхнул, но далее никакого звука не последовало. У всех присутствующих вырвался крик восхищения, и председатель инстинктивно вытянул руку в сторону незнакомца. Однако самые придирчивые сочли, что двух испытаний недостаточно, и в зале послышались голоса:

— Кинжал! Кинжал!

— Вы требуете? — осведомился председатель.

— Да, требуем, — раздались те же голоса.

— Принесите кинжал, — приказал председатель.

— Это ни к чему, — с пренебрежением покачав головой, возразил незнакомец.

— Как ни к чему? — раздались многочисленные возгласы.

— Да, ни к чему, — прерывая шум, повторил путник, — вы только теряете драгоценное время.

— Да что вы такое говорите? — воскликнул председатель.

— Я говорю, что все ваши секреты мне известны, что все испытания, которым вы меня подвергли, — это детские игры, серьезным людям играть в них просто не пристало. Я говорю, что человек, которого убили, вовсе не мертв, говорю, что выпитая мною кровь — не что иное, как вино, помещавшееся в плоском мешке на груди у этого человека под одеждой, говорю, что порох и пуля провалились в рукоять пистолета, когда, взводя курок, я привел в действие рычаг, протолкнувший их туда. Заберите у меня это оружие, годное лишь для того, чтобы пугать им трусов. Поднимайся, мнимый труп: сильным людям ты не страшен.

— Так ты знаешь наши тайны? Кто ты: ясновидящий или предатель? — загремел под сводами крик председателя.

— Кто ты? — повторили три сотни голосов, и в ту же секунду десятка два шпаг сверкало в руках у стоявших поблизости призраков, которые молниеносно приставили их к груди незнакомца. Однако тот, спокойно улыбнувшись, поднял голову и тряхнул своими ненапудренными волосами, перетянутыми повязкой.

— Ego sum qui sum, я тот, кто есть, — проговорил он и обвел взглядом тесно окружающую его людскую стену. Под его властным взором шпаги начали постепенно опускаться, но не все разом: кое-кто сразу поддался его влиянию, а кое-кто еще пробовал сопротивляться.

— Ты только бесстыдно произнес слова, значение которых тебе самому неведомо, — сказал председатель.

— Я ответил то, что должен был ответить, — с улыбкой покачав головой, отозвался незнакомец.

— Откуда же ты явился? — спросил председатель.

— Из страны, откуда исходит свет.

— Но по нашим сведениям, ты приехал из Швеции.

— Тот, кто приехал из Швеции, мог приехать и с Востока, — возразил незнакомец.

— Говорю тебе еще раз: мы тебя не знаем. Кто ты?

— Я тот, кто есть, — повторил путник и продолжал: — Ладно, сейчас я назову вам себя, раз уж вы делаете вид, что не понимаете, но прежде хочу сказать вам, что вы — вы сами и есть.

Призраки вздрогнули, шпаги их зазвенели, когда каждый переложил оружие из левой руки в правую и приставил его к груди незнакомца, который, указав рукою на председателя, продолжал:

— Начнем с тебя. Ты, который считает себя богом, а сам лишь предтеча, ты представляешь здесь шведскую группу. Я скажу, как тебя зовут, чтобы не называть остальных. Скажи, Сведенборг, разве ангелы, запросто беседующие с тобою, не сообщили, что тот, кого ты ждешь, отправился в путь?

— Это так, они сообщили мне об этом, — ответил председатель, вопреки обычаю откидывая капюшон, чтобы лучше видеть говорящего. Под капюшоном оказалось лицо почтенного седобородого восьмидесятилетнего старца.

— Хорошо, — продолжал незнакомец, — а слева от тебя — представитель английской группы, председатель Каледонской ложи. Добрый день, милорд. Если в ваших жилах течет кровь вашего предка, Англия может надеяться, что погасший свет вспыхнет вновь.

Шпаги опустились: гнев начал уступать место изумлению.

— А, это вы, капитан? — воскликнул незнакомец, обращаясь к последнему из высокопоставленных призраков, стоявших слева от председателя. — В каком порту оставили вы ваш прекрасный корабль, который любите, словно любовницу? «Провидение» — добрый фрегат, а его имя должно принести Америке счастье, не так ли?