Митяй в гостях у короля

Врачи не говорят Дмитрию, что его позвоночник грызет раковая опухоль, но сам он именно это и подозревает. А тут — фулерен.

Дмитрий взволнован, надежда опахнула радостью, ученый где-то рядом, может, на соседней улице, в соседнем доме.

К обеду Катерина преподнесла братцу сюрприз: привела в дом араба. И сказала:

— Доктор Саид. Знакомьтесь.

Дмитрий вежливо поздоровался, но по выражению лица и по тону голоса было видно: восторга он не испытывал. Было много докторов, а этот… — совсем молодой. Да еще иностранец.

— Вы побудьте в гостиной, а я приготовлю обед, — сказала Катя и пошла на кухню.

Сидели в креслах возле балкона.

— Вы хорошо говорите по-русски, — сказал хозяин.

— Не совсем хорошо, но — говорю. Я учусь в Первом медицинском на пятом курсе. Моя дипломная работа — болезни позвоночника.

— О-о!.. Это хорошо. Я тоже к медицине имею некоторое отношение: я, видите ли, хвораю. И болит у меня как раз объект ваших интересов. А вот, что с ним — никто не знает.

— Рентгеновские снимки есть?

— Есть, да только старые. С месяц назад делали.

Саид разглядывал снимки, а Дмитрий думал: из какой он страны, какой национальности? И решил: студент, наверное, из Ирака. Он очень походил на тех иракцев, которые учились в Инженерной школе электроники; ее же окончил и Дмитрий и потом шесть лет преподавал там в компьютерных классах. Они очень интересные, эти арабы. На вид похожи друг на друга, но умом совершенно разные. Есть ребята талантливые, схватывают на лету, а есть и такие, которым компьютер в голову не идет. Этот, кажется, человек умный; снимки изучает внимательно и судить не торопится. А вдруг у них в Арабии есть свой опыт лечения позвоночника?..

Как человек, постоянно думающий, ищущий, Дмитрий все время надеялся на новые открытия в медицине. Он не хотел верить в скорый конец — искал и искал средства лечения.

Потом они сидели за большим круглым столом, обедали.

— Арабия? — заговорил гость. — Страны такой нет, а есть великая семья арабов. Нас около миллиарда. Я живу на границе двух арабских государств: Ирака и Кувейта. И у нас, конечно, лечат многие болезни. Но, какая у вас болезнь, по снимку определить трудно. Может, врачи сказали вам диагноз?

— Говорят, надо заменить два сегмента позвоночника на серебряные, но я сопротивляюсь. Не хочу быть глубоким и безнадежным инвалидом, да и нет гарантии, что серебряные сегменты приживутся. А вообще-то, у меня рак, и чего уж тут…

— Митя! — строго взглянула на него Катя. — Опять ты за свое.

— Ну, ладно, ладно. Поговорим о чем-нибудь другом.

Обратился к Саиду:

— Расскажите о себе: из какой вы семьи, кто ваши родители?

Вопрос озадачил Саида, и он сосредоточенно склонился над тарелкой. Катя укоризненно покачала головой. Она встретилась с Саидом в Петропавловской крепости у выставленной там на улице безобразной скульптуры Петра Первого. Саид, рассматривая фигуру царя, удивлялся и, ни к кому не обращаясь, говорил:

— Неужели русский царь имел такую маленькую голову?

Очутившаяся на тот момент рядом Катя возразила:

— Маленькую голову имел не Пётр, а скульптор, его изобразивший.

— О-о!.. — приблизился к ней Саид. — Вы так энергично выражаетесь. У нас на Востоке не принято…

— Что не принято? Женщина не может говорить то, что она думает? Так у вас она и лицо свое не может показывать.

— О-о!.. — качал головой Саид. — А вы смелая.

— Вон как! Сказала вам правду и уже — смелая.

Хотела было отойти, но Саид подошел к ней еще ближе и попросил назвать свое имя. Но прежде представился. И сказал, что хотел бы с такой девушкой познакомиться поближе. «Я врач и, может, окажусь вам полезным». Катерина задумалась. Восточная медицина, врач — вдруг у них есть свои средства лечения позвоночника!..

Назвала свое имя. Потом они гуляли по Петропавловской крепости, Катя рассказывала арабу историю каждого здания, и Саид все время удивлялся широте ее познаний и умению красочно говорить. Он вначале не увидел в девушке какой-нибудь особенной красоты, но теперь, заглядывая ей в ярко-синие глаза и любуясь ее улыбкой, обозначавшей ямочки на щеках, вдруг подумал: «Наверное, такие они и есть, русские красавицы!». И уж совсем удивился, когда Катя пригласила его домой, сказав при этом:

— Я вас накормлю обедом и познакомлю с братом.

Дмитрий, обращаясь к сестре, вдруг сказал:

— Ты и вправду потеряла водительские права? Но как же теперь ехать в Калиновку? Там ведь тебя ждут ребята. У них нет денег и кончилась еда.

Саид на лету схватил суть дела.

— У меня есть права. Я могу отвезти вас.

Катя недолго раздумывала. Согласно кивнула, и они стали собираться.

В полдень к Дмитрию пришёл Слепцов. Дмитрий ему сказал:

— В плавание собираюсь. Надо же для нашего заводского коллектива деньги доставать.

— Ты шутишь. Едва по квартире ходишь, а туда же — в плавание. Об этом и думать нечего.

— Вы не думайте, а я поплыву. И Катя со мной. У нас уже и командир есть — настоящий, военный. Он вышел в запас, а недавно еще ходил на атомной подводной лодке. Я же возглавлю экспедицию. Пусть весь мир знает: русский человек парализован, приговорен к смерти, но и в таком состоянии на спортивной подводной лодке пошел покорять Северный полюс. Соберу журналистов, телевизионщиков и объявлю об отплытии. Вроде на Северный полюс пойду, а сам вольный маршрут изберу. И оттуда, из-под воды, буду потрошить иностранные банки и переводить деньги в Россию. Хватит нам стонать и плакать. Пришла пора действовать. Переведу деньги — и на «Людмилу».

Задумался главный конструктор: смелые мысли пришли в голову его друга. Подводную лодку строил завод в пору своего процветания, судоверфь по их заказу и чертежам выполняла главные работы, а мастера с «Людмилы» под руководством военных подводников монтировали механическую и электрическую часть. Электроникой заведовал Дмитрий; он тайком закладывал в компьютеры свои наработки. Но завод обрушился, люди к лодке охладели, и только Дмитрий, несмотря на свою болезнь, продолжал оснащать ее своей техникой. А вот теперь и дерзкая мысль в голову вспрыгнула: пойти в плавание!

Подошел к нему Слепцов, обнял за плечи. Дмитрий сказал:

— Погоди, я лягу. Спина болит.

В глубине двора под кронами деревьев Удельного парка тянулись в линию добротные кирпичные гаражи. Катя подошла к первому из них и самому большому и на мгновение замерла, словно ожидая чего-то. Щелкнули и негромко зазвенели замки, и массивная железная дверь разъехалась в разные стороны. Саид удивился, но вида не подал; он понял: дверь открывалась автоматически, повинуясь хитро встроенному в стену фотоэлементу.

В гараже могли бы поместиться две машины, но здесь стояла одна — «Волга», да и та старенькая. Саид обрадовался; он на «Волге» ездил, и ему не придется на ходу осваивать новую марку.

— Можно, я машину поведу?

— Да, конечно.

Ехали не спеша. Саид был аккуратен и правил движения не нарушал.

— У вас хороший гараж, — заговорил он. — У нас такие гаражи богатые люди имеют.

— У вас там, в Кувейте, все богатые. Так пишут в газетах.

— Я живу на границе с Кувейтом. Богатых у нас много; все, кто на нефти. Но я… я не бедный, но и не богатый.

— А вы расскажите о себе. Как живут ваши родители?

Саид на эту просьбу долго не отвечал. Он, видимо, не любил вдаваться в подробности своей жизни. И, может быть, никому о ней не рассказывал. Но тут особый случай: собеседница была с ним откровенной, с первой же встречи пригласила его в дом, а теперь вот доверилась и сама, и они едут за город, где у них какие-то ребята.

Подумал об этом в тот момент, когда справа показался большой гастроном. Саид остановился.

— Вашим ребятам нужны продукты?

— Да, да, вы меня подождите, а я зайду в магазин.

Но Саид вышел с Катей. И, оторвавшись от нее, стал тоже покупать продукты. И покупал много. И все дорогое: копченую колбасу, рыбу, икру красную и черную. Купил несколько коробок конфет и два больших торта. Катя, увидев покупки, сказала: