Война корон

Отсюда им был прекрасно виден египетский военный флот с парусами, надутыми мощным северным ветром.

Барки захваченных врасплох гиксосов пошли ко дну. Армия Яххотеп и Камоса высадилась на берег Элефантины.

— Запереть ворота! Лучники на башни! К оружию! Да скорей же! — блажил насмерть перепуганный градоправитель.

Он подбежал к лестнице, оступился и упал, покатился вниз, ударяясь головой о каменные ступени, и расшибся насмерть.

Защитников крепости охватила паника. Что делать? Чьих приказов слушаться? Один кричал одно, другой — другое. Лишь Кривой не растерялся. Ему было ясно: нужно во что бы то ни стало выбраться из крепости и предупредить царя Неджеха, пусть готовится к бою.

Усачу и Афганцу впервые не пришлось рисковать собой, спасая других. Элефантину взяли без труда. Лишившись командующего, гиксосы растерялись. К тому же они разучились владеть оружием. Страх придавал им сил, но воины из войска освободителей набросились на врагов с таким воодушевлением, что за несколько часов буквально смели их.

— Да, ребятки славно потрудились, — в который раз порадовался Усач.

— И мы не зря с ними возились. Усилия не пропали даром. Царица вселила отвагу в их сердца, ее труд принес добрые всходы. Сегодня мы в этом убедились.

Яххотеп стояла на ступенях храма Хнума, бога — покровителя Элефантины. В левой руке у нее был лук, в правой — анх, символ жизни. Царица казалась живым воплощением Мут, владычицы Фив, несущей свободу Египту. Рядом с матерью стоял Камос в белой короне.

Никогда еще юный фараон не был так счастлив. Они с молниеносной быстротой осуществили великолепный план Яххотеп, и вот теперь весь юг, от Фив до Элефантины, свободен!

На улицах и площадях города ликовали египтяне. Воины будут праздновать победу, пировать всю ночь напролет.

Из храма навстречу им медленно вышел, тяжело опираясь на посох, древний старец — верховный жрец.

— Я хотел бы низко поклониться фараону Египта и тебе, царица Яххотеп. Но старая спина не гнется. Какое счастье видеть вас в Элефантине! Не зря я не торопился уходить в царство мертвых. Порой надежда на освобождение родного города казалась мне безумной, но вот она сбылась!

— Прошу тебя, обопрись на мою руку, — сказала Яххотеп.

— Ты так добра, царица, но я…

— Пожалуйста! Ведь ты хранитель священного гончарного круга, я не ошиблась?

Сморщенное лицо жреца просияло.

— Гиксосы искали его, но не нашли. Наш храм построен на том самом месте, где в начале времен бог Хнум на гончарном круге создал человека из глины. Здесь же было изготовлено священное кормило власти, благодаря которому царство выстоит в бурю. Я открою вам много дивных тайн, а затем уйду с миром.

Множество прекрасных газелей пришли с полей в сады Элефантины, резвились, играли с детьми. Теперь здесь снова прославляли их покровительницу, дочь Хнума, богиню Анукет. Ее изображали юной красавицей в белой короне с золотыми рогами газели.

Жители города праздновали, пировали, веселились. А старый жрец между тем трудился в храме, освобождая ход в подземное святилище, таившееся под полом наоса. Сотни раз тут бесчинствовали гиксосы, сотни раз обшаривали каждый угол в поисках сокровищ, не подозревая, что те буквально лежат у них под ногами.

Кормило власти, выточенное из акации, оказалось таким тяжелым, что пришлось позвать на помощь нескольких сильных воинов, — Камос не смог один извлечь его из недр храма. Отныне именно это священное кормило будет направлять передовой корабль.

С трепетом фараон прикоснулся к древнему гончарному кругу, на котором Хнум, демиург, создал небесный свод, и землю, и все мироздание, озарившееся светом. Бессмертные боги, человек и животные вылеплены на этом круге.

Яххотеп, Камос и верховный жрец поднялись на крышу храма, чтобы показать гончарный круг солнцу, заново освятить его, привести в движение.

— Жизнь обновилась, — провозгласил жрец.

Когда стемнело, мудрый старик показал гостям оптические приборы, с помощью которых ученые еще в древности могли проследить путь солнца, луны и других светил. Астрономы Элефантины знали, что «неподвижные» небесные тела на самом деле находятся в непрерывном движении, достигают зенита, спускаются к надиру; знали даже, что оси их вращения тоже постоянно смещаются, и вычисляли прецессию мировой оси. [5]

Камос ночи напролет зачарованно смотрел на звездное небо и слушал объяснения мудреца, который был рад передать юноше свои обширные знания.

— Немедленно найду тебе учеников, — пообещал жрецу фараон. — Пришлю каменщиков и других мастеров. Пусть восстановят храм в прежнем великолепии, чтобы многочисленные слуги бога славили здесь Хнума день и ночь.

— Значит, мне не стоит торопиться в царство мертвых, — с улыбкой произнес верховный жрец.

Царица Яххотеп не сводила глаз с первого порога Нила, границы Нубии. Она не меньше сына радовалась освобождению Элефантины, однако не забывала, что это всего лишь шаг к победе, хотя и довольно значительный. До окончательного свержения власти гиксосов еще далеко.

Бог Хонсу лил серебряный свет на приграничные скалы. В Нубии их ожидает могучий враг, способный уничтожить все войско освободителей.

25

Царица Яххотеп и фараон Камос побывали на небольшом острове Бигэ, неподалеку от Элефантины. Они хотели поклониться месту, где, по преданию, Исида нашла тело убиенного Осириса, и принести жертвы перед священной пещерой, откуда, согласно верованиям египтян, истекает Нил — податель влаги и урожая. Истоки Нила берут начало в поземном царстве, и никто из живущих не в силах измерить их глубину.

Здесь царила абсолютная тишина. Даже птицы не смели нарушить ее. Все живое испытывало благоговение перед богом, воскрешенным Великой Чарами, богиней Исидой. В царстве Осириса, владыки загробного мира, возрождались все правые голосом, оправданные на загробном суде. Там ныне пребывал и Секненра.

Царица и фараон не торопились вернуться в город. Наконец барка отчалила. Юный Камос, грудь которого переполняла благодарность к богам и к матери, нарушил молчание:

— Элефантину, хранительницу истоков Нила, столицу первого нома Верхнего Египта, по праву можно назвать венцом всего царства. Мы отвоевали ее и тем самым заручились поддержкой могучего бога священной реки! Земля фараонов обретет новую жизнь, подобно Осирису. К чему идти в Нубию? Не лучше ли поскорей освободить Дельту?

— Нет, сын мой. Мы должны обезопасить южные границы. Существует единственная возможность отбить у царя Неджеха охоту захватывать наши земли: нужно взять крепость Бухен — выставить надежный заслон перед натиском нубийцев.

Камос развернул папирус с приблизительной картой нильских порогов.

— Тогда нам придется плыть до второго порога! Путь неблизкий. Царь Неджех успеет устроить нам не одну засаду, прежде чем мы достигнем крепости. Уцелеет ли наш флот?

— Да, нам предстоит множество опасностей, — согласилась Яххотеп. — Но я горячо надеюсь, что никаких засад на пути нам не встретится. Скорее всего, нубийский властитель свято уверен, что Бухен взять невозможно. Крепость охраняется лучше, чем Гебелен и Элефантина вместе взятые. Нубийцы ее ни за что не одолели бы, если бы комендант-египтянин, подкупленный гиксосами, не оказался предателем.

— Придется снова вносить воинов в кувшинах?

— Не исключаю такой возможности.

— Значит, впереди у нас длительная осада, и еще неизвестно, победим мы или нет. А вдруг в это время Апопи атакует Кусы и перебьет наших воинов?

— И такой возможности исключить нельзя. Если мой план кажется тебе безрассудным, ты вправе отклонить его.

— Кто способен ослушаться царицы Свободы?

— Ты — фараон. Приказывай, твоя воля — закон для меня и для всех твоих подданных.