Сказание о белых камнях

Разомлевшие от жары и духоты люди выходили на травку, расправляли затекшие мускулы, потом оглядывались... и замирали на месте...

Они видели перед собой словно сказочный букет цветов — множество башенных шпилей и крестов, купола серебряные, горящие на солнце, как рыбья чешуя, купола синие, усыпанные звездами, купола темно-зеленые; видели церкви нарядные — то розовые, то сахарно-белые, то разноцветные. Иные стройные, другие приземистые. И, как цветы в букете, ни одна церковь не была похожа на другую, и в каждой таилась своя прелесть.

Девушки-экскурсоводы подхватывали одну группу, другую, вели сперва в музей, потом возили по городу. А почему вон та группа подростков робко жмется?

Подошел. Оказывается, на экскурсию надо было записаться заранее, а они просто сели в автобус — шефы им предоставили — и покатили. И теперь им говорят: ждите не меньше четырех часов. Они москвичи, из школы торгового ученичества. Да, конечно, и будущие продавцы тоже должны любить старину.

— Может быть, мне вам показать Суздаль? — спросил я. — Только я не экскурсовод.

И мы поехали. Время от времени останавливались, вылезали из автобуса. Я рассказывал, объяснял.

Мы встали на мосту через маленькую речушку Каменку. Это место я облюбовал еще в свои юные годы.

Слева, на низком берегу речки, раскинулся белый, словно вылепленный из сахара, Покровский монастырь. Белые башни, белые стены, белые церкви были ярко освещены солнцем.

Справа, в глубине, на высоком берегу речки, на горе высился Спасо-Евфимиев монастырь. Розовые высокие стены когда-то грозной крепости опоясывали гору. Розовые внушительные башни с черными щелями бойниц, с зелеными островерхими крышами высились по углам стен. В речке ныряли и плавали гуси, ломая розовые отражения... А еще правее и ближе по берегу в небо вонзала свой острый шатер высокая колокольня Александровского монастыря.

Там, за зеленым валом, виднелся -кремль — белая колокольня, белый пятиглавый собор Рождества Богородицы, маленькие, словно игрушечные, белые и розовые церкви...

Окружала нас красота и слева, и справа, и спереди. И была та красота словно сказочный, поднявшийся со дна озера град Китеж... Юноши и девушки-- смолкли, остановились любуясь. И я сказал самому себе:

«Буду писать свою книгу... самую заветную...»

Теперь, дорогие читатели, она перед вами.

На "Руждали"

За лесами дремучими, нерублеными, нехожеными, за болотами зыбучими, непроходными, среди редких становищ финско-угорских племен, в междуречье Волги и Оки возникли в IX — X столетиях первые славянские поселения. Первые города там были: Ростов на озере Неро, Клещин на Плещеевом озере и Муром на Оке. Да еще далеко на севере, где вытекает из Белого озера полноводная Шексна, стоял город Бело-озеро.

В те дальние края залесские были тогда дороги только что реки. А из одной реки в другую волокли ладьи посуху, по дубовым каткам либо на салазках.

Вверх по Нерли Клязьминской, что берет свое начало невдалеке от Плещеева озера, шел такой волок в Нерль Волжскую, что течет на север и впадает в Волгу. С незапамятных времен все пространство между Клязьминской Нерлью с востока и рекой Клязьмой с юга: и по ее притокам Колокше и Пекше было издавна отвоевано у леса.

Назывались те плодородные, черноземные, пахотные земли Опольем. По краю Ополья, вдоль правого берега Нерли, возникли по оврагам первые малые поселения славян с общим прозванием «Суждаль». «На Суж-дали» — так в женском роде говорит об этих поселениях летописец.

Повелось издревле, что жители Южной Руси, а следом за ними и летописцы все земли залесские — от Оки и до самой Волги — звали суждальскими (суздальскими) и народ, живший по тем городам и весям, именовали суждальцами.

Жили в тех краях залесских, в малых, топившихся «по-черному» избах неимущие смерды. Жили там в усадьбах, огороженных тыном, и богатые — «старая чадь», что владели распаханными нивами, усадьбами, запасами хлеба, мехов, меда, воска, вара, пеньки...

В те дальние земли христианство пришло на сто лет позже, чем в Киев, Чернигов, Переяславль-Южный. Мечом и огнем насаждалось оно. Говорится в летописи, как убили первого ростовского епископа Леонтия, как в неурожайный 1024 год восстали на Суждали смерды. Поднялся голодный люд на богатых, а повели восставших волхвы. Сам великий князь Ярослав Мудрый прибыл на усмирение. Бояре — «старая чадь» — помогли ему жестоко расправиться с ослушниками. Казнил Ярослав многих смердов и волхвов.

Таково первое упоминание о тех краях в летописи. А память о пролитой крови с той поры долго жила на Суждали.

Умер Ярослав в 1054 году. И загорелись тогда на Руси усобицы меж его сыновьями. Каждый из них хотел владеть великокняжеским Киевским столом.

Страшная борьба кипела на юге, а в глухих северовосточных окраинных землях простому народу жилось вольготнее. Владел ими третий сын Ярослава, Всеволод.

Сам он ни разу не был на Суждали, а собирать дань посылал сына своего, Владимира Мономаха. Такое прозванье дали княжичу в честь деда его со стороны матери — Византийского императора Константина Мономаха. Впервые Владимир отправился в дальний путь на Суждаль, когда исполнилось ему тринадцать лет.

Как умер князь Всеволод, Владимир вступил во владение землями на Суждали. Много раз за свою долгую жизнь приплывал он сюда на ладьях, суд вершил, собирал дань, охотился, пировал со своей дружиной.

То затихая, то вновь загораясь, длилась на юге кровавая борьба меж Владимиром Мономахом и его двоюродным братом Олегом Святославичем Черниговским, которому дал народ страшное прозвище — Гориславич. В 1096 году вторгся Олег на Суждаль, много поселений пожег и пограбил. Но преградил путь Олегу сын Мономаха — молодой и отважный Мстислав, что княжил тогда в Новгороде. Пошел Мстислав со своей дружиной на защиту земель отцовых и на реке Колокше победил полки Олега.

Еще по велению Ярослава была построена в гех краях залесских на малой речке Каменке, близ впадения ее в реку Нерль, первая крепость под названием Суздаль [Суздаль — мужского рода. Крепость по-славянски называлась градом (городом) — огороженное насыпным валом место со рвом и с деревянными стенами и башнями по верху вала].

Внук Ярославов Владимир Мономах повелел поставить другую крепость — на высоком левом берегу Клязьмы, недалеко от впадения в нее речки Лыбеди. Назвал он ее в свою честь Владимиром и построил внутри обеих крепостей по церкви. Были они первыми каменными на северо-востоке Руси.

«Сын Всеволодов Мономах... сий постави град Во-лодимерь Залешьский в Суждальской земле... и създа [Если в летописи стоит глагол «създа», то обычно летописец разумеет каменное здание. Твердый знак в древнеславянском языке произносился как «о». В данном случае следует читать «созда». Пусть читателя не смущают иногда краткие, иногда пространные цитаты из летописей, которые даются без перевода. Даже если отдельные слова в цитате окажутся непонятными, смысл фразы будет ясен. И пусть не смущают читателя иные разночтения отдельных слов. Древние летописцы одно и то же слово писали в летописи Лаврентьевской эдак, а в летописи Ипатьевской иначе.] первую церковь Спаса...» — так говорит летопись за 1108 год.

Долгие годы археологи искали этот старейший в городе Владимире храм, но до сих пор не нашли никаких его следов.

О другом храме, что в городе Суздале, упоминается лишь в позднейших летописях, когда эту пришедшую в ветхость церковь Мономаха разрушали.

«Заложи церковь каменьну святыя Богородица в Суждали, на первом месте, заздрушив старое зданье, понеже учала бе рушитися старостью и верх ея впал бе; та бо церкви създана... Володимером Мономахом...»

Где стоял в Суздале тот храм, никто о том не знал.

Эти древние записи не давали покоя одному замечательному человеку, жителю Владимира Алексею Дмитриевичу Варганову.