Савмак. Пенталогия (СИ)

  - Это потому, что у нас только парни не могут жениться, пока не отведают вражеской крови, а у них и девку никто замуж не возьмёт, пока она не повяжет на узду волосы убитого врага.

  - Потому и войско у сарматов вдвое многочисленнее нашего! Из-за этого они и выгнали нас из Великой степи.

  - Не худо бы и нам, наконец, перенять этот обычай.

  - Ну да! Может ещё позволить нашим бабам править племенами и всем царством, как не раз бывало у сарматов?

  - Да и какие из баб воины - смех один!

  - Э, не скажи! Не знаю, как они владеют копьём и мечом, но из луков роксоланки стреляют получше многих парней - сам видел!

  - Потому, на кого бы они ни пошли войной, численный перевес всегда за ними.

  - Для прокормления двойного войска требуется вдвое больше скота и зерна, - напомнил Дионисий.

  - Воевать нужно не числом, а умением - как Александр Великий, - вмешался в спор Симах.

  - А вот в боспорском войске бабы есть! Слышали их визги на стене?

  - Значит у Перисада совсем мало воинов, раз он пригнал сюда баб!

  - Да это просто шлюхи, которые всегда, как мухи, слетаются туда, где много мужей и велик спрос на их услуги, - пояснил с сальной ухмылкой Главк.

  - Эх, надо было и нам захватить с собой "кобылиц" из сирисковой "конюшни"!

  - Ничего, Спадин, ещё пару дней как-нибудь потерпишь! Вот выломает наш таран ворота, и все боспорские шлюхи станут нашими! Га-га-га!

  А пока, чтобы не отлежать бока, кто-то предложил поехать, погонять после обеда в окрестных полях и степях зайцев.

  - Тут наверняка найдутся не только зайцы, но и звери покрупнее! - поддержал товарища другой сотрапезник Палака.

  - Ну, хорошо, поедем, разомнем коней, - не стал противиться общему желанию Палак и расплылся в довольной улыбке, услышав грянувший под высокими шатровыми сводами дружный радостный возглас:

  - Слава царю Палаку! Слава! Слава! Слава!

  О временной неудаче с тараном тотчас было забыто.

  10

  После того как скифы, бросив на обочине опрокинутый и разбитый камнями таран, по-собачьи поджав хвосты, убрались восвояси, на Длинной стене ещё долго не смолкали победные крики воинов и счастливые визги женщин, окончательно уверовавших в её неприступность. Юный Перисад восторженно наблюдал за работой метательных машин и бегством варваров, стоя в полный рост между зубцами, удерживаемый сзади за пояс гекатонтархом Алкимом, а шут Геракл так и вовсе уселся между мерлонами, как на скамье, впереди басилевса, бесшабашно болтая свешенными наружу ногами.

  Молобар и Гиликнид посоветовали басилевсу Перисаду, с лица которого не сходила блаженная улыбка (всё оказалось совсем не так уж страшно, как ему представлялось), лично поблагодарить и наградить команды метательных машин. Спустившись с башни, басилевс и его свита сели на коней и под восторженные крики воинов поехали шагом вдоль шатров и палаток к воротам. Там их встретил верхом на тёмно-сером мерине улыбающийся царевич Левкон. Братья обнялись и поздравили друг друга с победой под громкие славословия толпившихся вокруг них с радостными лицами ополченцев. Восторженный рёв сделался ещё громче, после того как Перисад лично вручил четырём старикам-командирам катапульт по золотому статеру и распорядился выдать каждому воину из обслуги катапульт и онагров по серебряной тетрадрахме. Таких же наград из рук Перисада Младшего удостоились командиры и обслуга четырёх стоявших возле ксенона Пандора баллист, несмотря на то, что те ни разу в таран не попали, - Левкон пояснил, что таков был его замысел.

  Пока младший Перисад с важным видом раздавал полученные от Гиликнида монеты, старший спросил у Молобара и Левкона, не пора ли ему с сыном возвращаться в столицу. Юный Перисад тотчас сердито закричал, что он никуда не поедет и останется здесь до конца войны. Гиликнид посоветовал басилевсу не спешить с отъездом: весьма вероятно, что Палак, убедившись в неприступности Длинной стены, скоро запросит мира, и через несколько дней басилевс и его отважный наследник вернутся в Пантикапей во главе своего победоносного войска.

  Вздохнув, Перисад покорно свернул к воротам ксенона. Ехавший рядом с братом Левкон высказал опасение, что Палак может теперь отправить часть своего войска (если не увести всё!) к Феодосии и попытаться добиться успеха там - ведь навряд ли молодой царь захочет начинать своё правление с унизительного поражения. Поэтому Левкон предложил Перисаду и Молобару отправить его как можно скорее с пятью-шестью тысячами гоплитов в Феодосию. Перисад повернул голову к ехавшему справа архистратегу. Молобар ответил, что ему понятно желание царевича Левкона обезопасить родной город его прекрасной супруги, но пока огромное скифское войско находится здесь, он считает слишком опасным уменьшать число обороняющих Длинную стену воинов даже на одного человека. Так же считал и Гиликнид, и басилевс привычно согласился с большинством.

  Но Левкон не сдался. Спешившись во дворе ксенона, он отвёл в сторонку Горгиппа и заручился его поддержкой. После случившегося сегодня утром, гиппарх бесповоротно утвердился во мнении, что Длинная стена скифам не по зубам, и можно без всяких опасений отправить пять тысяч гоплитов на помощь феодосийцам. Затем Левкон переговорил наедине с Гиликнидом. Прочитав ему недавнее письмо Лесподия, царевич напугал хилиарха соматофилаков тем, что феодосийцы, не получив обещанной помощи и почувствовав себя с наступлением в скором времени долгих зимних бурь отрезанными и брошенными один на один со скифским войском, могут и в самом деле пойти на взаимовыгодную сделку с Палаком по примеру Ольвии и Херсонеса - хотя бы для того, чтобы спасти от уничтожения свою хору. И Феодосия будет для Боспора потеряна, чего никогда не случится, если там окажутся 5-6 тысяч воинов из центра страны. Гиликнид признал, что опасения Левкона вполне справедливы, и нужно действовать безотлагательно.

  После этого оставшемуся на вновь собранном в комнате басилевса военном совете в одиночестве архистратегу Молобару не оставалось ничего иного, как скрепя сердце согласиться на отправку в Феодосию 5 тысяч восточнобоспорских гоплитов под командой царевича Левкона. Басилевс тотчас утвердил это решение и скрепил своей печатью приказ наварху Клеону о временном подчинении всех военных и торговых судов Боспора царевичу Левкону. Царевича Перисада, загоревшегося желанием отправиться с дядей Левконом спасать Феодосию, с трудом уговорили остаться у Длинной стены: Левкон заверил его, что решающая битва с главными силами скифов ещё впереди, и состоится именно здесь, а Молобар пообещал с завтрашнего дня назначить его командиром одной из катапульт.

  Вернувшись с Левконом и Горгиппом из ксенона к стене, Молобар приказал всем гоплитам из восточного Боспора, шатры и палатки которых располагались компактно на южной стороне, построиться с оружием напротив лагеря. Те мигом построились, радостно предположив, что их решили отправить за ненадобностью по домам. За несколько минут декеархи пересчитали своих бойцов и доложили гекатонтархам, те - хилиархам, а хилиархи - архистратегу. Всего в строю оказалось без малого семь тысяч гоплитов.

  Окинув длинный строй, царевич Левкон громко объявил с коня, что басилевс приказал ему отправиться с пятью тысячами гоплитов на подмогу феодосийцам, осаждённым многочисленным скифским войском.

  - А почему выбор пал на нас, а не на жителей этой стороны? - послышался недовольный возглас с левого фланга.

  - Потому что если скифы, не дай бог, прорвутся за Длинную стену, под угрозой окажутся западнобоспорские города, поэтому их граждане должны остаться здесь! Вы же за свои города и клеры можете быть спокойны, - напрягая голос, пояснил Левкон. - Поэтому те, кто боится морской прогулки, могут остаться на месте. А те, кто готов отправиться вместе со мной на выручку феодосийцам и получить за это дополнительное вознаграждение, пусть сделают два шага вперёд!