Маленький герцог (в пересказе Елены Чудиновой)

Глава VII. Гордый сокол спасен!

Но первые дни в королевском замке прошли спокойно. Казалось, Людовик в самом деле намеревался исполнить обещание, данное Харкуту, и воспитывать мальчика наравне со своими собственными сыновьями, оказывая ему должное почтение.

За Ричардом хорошо присматривали, у него было свое место за столом, он учился, ездил верхом и играл вместе с принцами. Жаловаться ему было не на что, разве что на некоторую холодность и невнимание, что иногда проявляли по отношению к нему король и королева. Но слово они пока что держали.

Гербера поначалу опасалась, что Ричард дурно повлияет на детей, он показался ей слишком грубым и неуклюжим. Ее очень обидела неучтивость маленького герцога во время их первой встречи. Теперь королева почти не разговаривала с герцогом, лишь иногда делала ему замечания. Но, по правде сказать, Ричард частенько их заслуживал.

Что касается мальчиков-принцев, с которыми Ричард общался куда чаще, то у него сложились хорошие отношения с Карломаном, робким и слабосильным ребенком. Ричард смотрел на Карломана сверху вниз, но был добр к нему, как бывает добр старший и сильный к младшему и слабому. Пожалуй, Ричард относился к Карломану куда лучше, чем Лотар. Неудивительно, что Карломану новый друг нравился все больше и больше. Все в Ричарде восхищало Карломана - и то, какой он сильный, и то, какой храбрый.

Совсем по-иному сложились отношения с Лотаром. Ричард вправе был ожидать от него приязни и расположения, ведь Лотар приходился крестником отцу Ричарда, а в те времена это считалось не менее значимым, чем кровное родство.

Мать очень баловала Лотара, придворные относились к нему подобострастно, как к наследнику престола. Он привык проявлять природную властность и свирепый нрав, утверждая тем самым свою власть. Он всегда поступал по-своему, и никто не смел указывать ему на ошибки. Но слабое здоровье делало его капризным, раздражительным и скрытным. А боязливость, которую он старательно скрывал от всех, часто толкала мальчика на жестокости. Он бывал жестоким, когда чего-то пугался или, наоборот, когда воображал себя храбрым и мужественным.

Лотар постоянно задирал младшего брата. Никто не осмеливался возражать старшему сыну короля, все терпели его злой нрав. А если ему не повиновалось какое-нибудь животное, он наказывал его беспощадно. Когда лошадь взбрыкнула и сбросила его, он приказал стегать бедное существо кнутом до кровавых ран. Однажды он дразнил куском мяса собаку, и додразнился до того, что та его укусила. Лотар тогда настоял, чтобы собаку убили. Но самое худшее произошло, когда охотничий сокол клюнул его в палец. Это и вправду было очень больно, и Лотар казался обезумевшим от бешенства. Он велел раскалить докрасна два гвоздя и проткнуть несчастной птице глаза.

- Я не допущу этого! - воскликнул Ричард, надеясь, что и здесь его послушают, как бывало, слушали дома, когда он говорил что-нибудь дельное. Но Лотар лишь презрительно рассмеялся.

- Думаешь, ты здесь хозяин, а, дикарь?

- Я не допущу этого! - повторил Ричард. - Тебе должно быть стыдно, слышишь! Ты совершаешь поступки, недостойные сына короля!

- Это мне должно быть стыдно? Да знаешь ли ты, с кем говоришь, господин варвар? - закричал Лотар, раскрасневшись от гнева.

- Я знаю, кто из нас варвар, - спокойно произнес Ричард.- Остановись немедля! - приказал он слуге, несшему клещи с зажатыми в них раскаленным железом.

- Что значит «остановись»? - вскипел Лотар. - Здесь никто не имеет права повелевать, кроме меня и моего отца! Поди сюда, Шарлот! Где птица? Держи ее, Гилес!

- Осмонд! Но тебе-то я могу приказывать…- начал Ричард.

- Уйдемте отсюда, милорд, - прервал Ричарда Осмонд еще до того, как мальчик успел произнести свое приказание. - Мы здесь не имеем права вмешиваться и ничему не можем воспрепятствовать. Уйдем, чтобы не видеть отвратительного дела!

- Как тебе не стыдно, Осмонд! - вскричал Ричард.- Как можно не помешать такой жестокости!

Ричард вырвался из рук Осмонда и кинулся к человеку с клещами.

Слуги-франки не решились силой остановить герцога Нормандии. Застигнутый врасплох слуга выронил клещи с зажатыми в них раскаленными гвоздями. Лотар испугался и рассвирепел одновременно. Он подхватил клещи и, едва ли соображая, что делает, ткнул в лицо Ричарду раскаленным гвоздем. К счастью, в глаз он не попал, а лишь успел слегка коснуться щеки. Но все же Ричард почувствовал сильную боль. С воплем негодования он набросился на Лотара и со всей силы ударил его. Тот растянулся на земле.

В тот день, увы, это был последний подвиг Ричарда! Осмонд схватил мальчика и оттащил в сторону, хотя Ричард сопротивлялся, дрыгал руками и ногами, пытался ударить Осмонда, словно тот был его злейшим врагом. Но руки молодого норманна железной хваткой сжимали мальчика. Вдруг Ричард затих: он услышал шум крыльев. Сокол поднимался все выше и выше, описывая круги над их головами. Теперь он был далеко от своих врагов. Слуга, державший птицу, пришел в ужас, когда Лотар упал, и выпустил ее. Сокол взмыл вверх. Он направлялся к скалам родной Исландии, вглядываясь вперед зоркими желтыми глазами, спасенными Ричардом.

- Он спасен, спасен! - радостно приветствовал Ричард его полет, сразу прекратив борьбу с Осмондом. - Как же я рад! Этот юный варвар больше никогда не сможет причинить ему вреда. Отпусти меня, Осмонд, что ты со мной делаешь?

- Спасаю Вас от Вас же! Это даже и безрассудством не назовешь! Стойте спокойно! Покажите мне лицо!

- Пустяки! - отмахнулся Ричард. - Что значит пустяшный ожог в сравнении со спасением гордой птицы?

Но все же губы Ричарда дрожали. Мальчик часто-часто моргал, сдерживая слезы. Теперь, когда возбуждение прошло, он ощутил, что рана непереносимо саднит. Жаловаться было недостойным норманна, и Ричард лишь крепче сжал кулаки, когда Осмонд наклонился к нему, чтобы осмотреть ожог.

- Жаль, здесь нет бабушки, - пробормотал тот. - Она б нашла нужное снадобье, такое, что все мигом зажило бы! Ох, милорд. Вы ведете себя, как настоящий маленький рыцарь-разбойник из долины Горлорезки! Ну что нам делать? Впрочем, это даже к лучшему. Шрам докажет, что не только Вы пытались причинить вред своему противнику.

- Ты думаешь, этот шрам останется навсегда? - встревожился Ричард.- Боюсь, что когда я вернусь в Нормандию, меня станут называть Ричард Рваная Щека.

- Экий пустяк, - сказал Осмонд. - Вы не должны стыдиться такого шрама, даже если он останется. А я думаю, пройдет.

- Я рад, что прекрасный сокол теперь вне опасности. - Голос мальчика чуть дрогнул.

- Больно? - забеспокоился Осмонд. - Ступайте умойтесь холодной водой. Или попросить кого-нибудь из служанок королевы, чтобы они помогли Вам?

- Нет, я сам, - заупрямился Ричард, и они направились к фонтану во дворе.

С грубоватой нежностью Осмонд начал обмывать мальчику щеку. Он не хотел баловать маленького герцога, но в то же время помнил наставления госпожи Астриды и опасался, что мальчику не достает ласки. В это время к ним приблизился слуга короля и передал, что Его Величество требует к себе герцога Нормандии вместе с воспитателем.

Лотар стоял у трона между отцом и матерью. Королева одной рукой обнимала его. Его лицо было красным от слез, он все еще всхлипывал. Должно быть, он только начал приходить в себя после вспышки гнева.

- Что же это? - начал король, когда Ричард вошел.- Что означает Ваше поведение, герцог Нормандский? Знаете ли Вы, какой поступок Вы совершили, затеяв драку с наследником престола? Это называется государственной изменой! Я имею право заточить Вас в подземную тюрьму, и Вы никогда больше не увидите дневного света.

- Бернард де Харкут придет и освободит меня! - бесстрашно ответил Ричард.

- Вы осмеливаетесь возражать мне! - возмутился король.- Немедленно просите прощения у принца Лотара!

- Я не совершил ничего такого, за что следует просить прощения. Я был бы жестоким трусом, если бы позволил выколоть глаза несчастной птице, - ответил Ричард с чисто норманнским презрением к боли, решив, что напоминать королю о своей обожженной щеке излишне, ведь король и так мог ее разглядеть.