Последнее королевство. Бледный всадник (сборник)

– Ты, кажется, что-то собирался сказать? – спросила Брида.

– Что в Уэссексе еще никогда не бывало такой суровой зимы.

Она пристально посмотрела на меня, но, похоже, поверила, что я хотел сказать именно это. Потом Брида улыбнулась.

– Скажи, Утред, – заговорила она по-английски, – если ты думал, что Рагнар погиб, зачем же тогда ты сюда пришел?

– Потому что не знал, куда еще деваться, – ответил я.

– И поэтому пришел сюда? К Гутруму, которого ты смертельно оскорбил?

Поскольку я никак не ожидал, что они знали об этом, то почувствовал укол страха. И ничего не ответил.

– Гутрум говорил, что жаждет твоей смерти. – Брида снова перешла на датский.

– Да ну, это он не всерьез, – вмешался Рагнар.

– Еще как всерьез, – настаивала Брида.

– Так я и позволю ему убить Утреда, – заявил Рагнар. – Какое счастье, что теперь ты здесь!

Он снова хлопнул меня по спине и гневно посмотрел на своих людей, будто давая понять – пусть они только осмелятся выдать меня Гутруму. Никто не двинулся с места, но датчане все уже были пьяны, и некоторые из них почти спали.

– Теперь ты здесь, – продолжала Брида, – однако еще не так давно ты сражался за Альфреда и оскорблял Гутрума.

– Я направлялся в Дефнаскир, – сказал я, как будто это все объясняло.

– Бедный Утред, – проговорила Брида. Ее правая рука ласкала черно-белую шерсть на загривке Нихтгенги. – А я думала, ты у нас теперь герой саксов.

– Это еще почему?

– Ты же убил Уббу.

– Альфреду не нужны герои, – проговорил я достаточно громко, чтобы он меня услышал, – ему нужны только святые.

– Так расскажи нам про Уббу! – потребовал Рагнар.

И я описал, как погиб Убба. Датчане – любители послушать о сражениях – захотели узнать каждую деталь. Я выдал им превосходную историю, превратив Уббу в великого героя, который почти уничтожил армию восточных саксов. Я сказал, что он сражался как бог, что он разбил «стену щитов» своим огромным топором. Я описал, как горели корабли, как дым плыл над полем битвы, словно облако из преисподней, и поведал, как очутился лицом к лицу с Уббой во время его победоносного наступления. То была неправда, конечно, и датчане это прекрасно знали. Я не просто случайно столкнулся с Уббой, я искал его, но, когда рассказываешь историю, всегда щадишь свою скромность, и слушатели, зная этот обычай, одобрительно закивали.

– Я никогда еще не испытывал такого страха, – сказал я и поведал, как мы сражались: Вздох Змея против топора Уббы, который изрубил в щепки мой щит.

Потом я правдиво описал, как Убба поскользнулся на внутренностях погибшего человека. Датчане у огня огорченно вздохнули.

– Я перерезал Уббе сухожилия… – Тут я рубанул левой рукой по локтю согнутой левой, чтобы показать, куда именно ударил. – А потом сразил его.

– Он принял смерть достойно? – спросил кто-то тревожно.

– Как настоящий герой, – ответил я и рассказал, как опустил топор на голову Уббы, чтобы тот мог отправиться в Валгаллу. – Его смерть была очень достойной, – закончил я.

– Убба был славным воином, – сказал Рагнар.

Теперь он был пьян. Не то чтобы вдребезги пьян, просто человек устал. Огонь угасал, и тени в западной части церкви, где сидел Альфред, становились все гуще.

Были рассказаны и другие истории, огонь погас, несколько свечей оплыли. Люди вокруг спали, а я все сидел, пока Рагнар не улегся и не захрапел. Я выждал еще некоторое время, наконец все вокруг уснули, и только тогда вернулся к Альфреду.

– Теперь пойдем, – сказал я.

Он не спорил.

Никто, казалось, не заметил, как мы вышли в ночь, тихо прикрыв за собой дверь.

– С кем это ты говорил? – спросил Альфред.

– С ярлом Рагнаром.

Он озадаченно остановился.

– А разве этот человек не был среди заложников?

– Вульфер его пощадил, – ответил я.

– Пощадил? – удивленно переспросил король.

– И теперь Вульфер перешел на сторону Гутрума, – сообщил я плохую новость. – Он здесь, в доме. Согласился сражаться за Гутрума.

– Здесь?

Король с трудом мог в это поверить. Вульфер был двоюродным братом Альфреда, да еще вдобавок женат на его племяннице.

– Он здесь?!

– И на стороне Гутрума, – резко ответил я.

Альфред молча смотрел на меня, потом еле слышно произнес:

– Не может быть… А Этельвольд?

– Его взяли в плен, – ответил я.

– Что?! – резко переспросил король, понимавший, что Этельвольд имел для датчан ценность только в том случае, если согласился стать их марионеточным королем на троне Уэссекса.

– Его взяли в плен, – подтвердил я.

Это была неправда, конечно, но мне нравился Этельвольд, и я был у него в долгу.

– Он пленник, – продолжал я, – и с этим мы ничего не можем поделать, поэтому давай поскорее убираться отсюда.

Я потащил короля прочь, но поздно, потому что дверь церкви открылась и наружу вышла Брида с Нихтгенгой.

Брида вряд ли была пьяна, и ей должно было быть очень холодно, потому что поверх простого голубого шерстяного платья она не накинула плаща. Однако, несмотря на страшный мороз, женщина не дрожала.

– Ты уходишь? – спросила она по-английски. – Ты не останешься с нами?

– У меня есть жена и ребенок, – ответил я.

– О которых ты за весь вечер ни разу не упомянул, Утред, – улыбнулась она. – Что случилось?

Я не ответил, и Брида просто уставилась на меня; признаться, это порядком действовало мне на нервы.

– Может, расскажешь, что за женщина теперь с тобой? – попросила она.

– Она очень похожа на тебя, – признался я.

Брида засмеялась.

– И она заставила тебя сражаться за Альфреда?

– Моя возлюбленная видит будущее, – уклонился я от ответа. – Она видит будущее во сне.

Брида пристально посмотрела на меня. Нихтгенга тихо заскулил, и хозяйка погладила его, чтобы успокоить.

– И она видит, что Альфред уцелеет?

– Больше того. Она видит, что он победит.

Альфред рядом со мной шевельнулся, и я понадеялся, что у него хватит здравого смысла не откинуть с головы капюшон.

– Неужели победит?

– Она видела зеленый холм и мертвых людей, видела белую лошадь и возрожденный Уэссекс.

– Твоей женщине снятся странные сны, – проговорила Брида, – но ты так и не ответил на мой первый вопрос, Утред. Если ты думал, что Рагнар мертв, зачем ты сюда пришел?

Я не знал, что сказать, а потому снова промолчал.

– Кого ты хотел здесь найти? – настаивала Брида.

– А если тебя? – сказал я многозначительно.

Она покачала головой, зная, что я лгу.

– Утред, зачем ты сюда пришел?

Я все еще не придумал подходящего ответа, и Брида печально улыбнулась.

– На месте Альфреда, – сказала она, – я бы послала в Сиппанхамм человека, который говорит по-датски, чтобы человек этот потом вернулся на болото и рассказал мне обо всем, что видел.

– Если ты так считаешь, то почему ты им об этом не сказала? – спросил я, кивнув в сторону людей Гутрума: облаченные в черные плащи, они охраняли дверь бывшей королевской резиденции.

– Потому что Гутрум – безрассудный глупец! – яростно воскликнула она. – С какой стати мне помогать ему? А когда Гутрум падет, командование примет Рагнар.

– Почему же он не командует теперь?

– Потому что он весь в своего покойного отца. Рагнар – достойный человек. Он дал слово и ни за что не нарушит его. А ты, между прочим, не захотел присягнуть Рагнару в верности.

– Я не хочу, чтобы Беббанбург был даром, поднесенным мне датчанами, – ответил я.

Брида поразмыслила над моими словами – и поняла.

– Но неужели ты думаешь, что восточные саксы отдадут тебе Беббанбург? – пренебрежительно спросила она. – Ведь эта крепость находится на другом конце Британии, Утред, а последний король саксов гниет в болоте.

– Беббанбург я получу с помощью вот этого! – Я распахнул плащ, чтобы показать эфес Вздоха Змея.

– Вдвоем с Рагнаром вы могли бы править севером.

– Возможно, – ответил я. – Так передай Рагнару, что, когда все закончится, когда все решится, я пойду с ним на север. Я буду драться с Кьяртаном. Но всему свое время.