Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона

— Это я, мадемуазель Коломб, — проговорила Цзян.

Анаис Коломб, единственная внучка Сюзанны, подошла к двери и положила руку на плечо красавцу.

— Еще очень рано, Цзян, — сказала она.

— Это час, когда шлюхи отдыхают.

— Так говорила моя бабушка, — негромко засмеялась Анаис.

— И моя — тоже.

— Хочешь кофе, Цзян?

Та колебалась. Она не осмеливалась оглянуться, хотя не сомневалась, что Ту проследил за ней.

Усевшись за стол и взяв чашку с горячим кофе, Цзян рассказала Анаис о том, что французская администрация больше не хочет обеспечивать ее заведениям защиту и теперь ее будет «крышевать» бандит Ту.

— Ты наверняка знаешь, что мне об этом уже известно, — понимающе кивнула Анаис Коломб.

— Да, но ты пока не знаешь другого: причиной этого являюсь я.

Глаза Анаис округлились от удивления, но, прежде чем она успела хоть что-то сказать, Цзян протянула ей долговое обязательство, в котором гарантировала возмещение всех потерь, которые Анаис может понести, перейдя под защиту бандита.

Француженка посмотрела на документ, а потом подняла глаза на Цзян.

— Неужели молодой бандит-любовник так дорог тебе, что ты готова заплатить целое состояние, только чтобы потрафить ему? — спросила она.

Цзян улыбнулась. Она знала: Анаис никогда не поверит, будто молодой любовник стоит хотя бы части той огромной суммы, которую она обязалась уплатить семейству Коломб.

— Ну так как? — спросила она.

— Иногда для того, чтобы получить, нужно сначала отдать.

Цзян должна была доказать Ту: ее миру можно доверять, а ее советам стоит следовать. Она обещала ему контроль над бизнесом всех борделей Французской концессии, и он получил его. Теперь он должен был воспользоваться более важным советом любовницы и напасть на корабли Врассунов. Это были круги внутри кругов, схемы внутри схем, и все они вели к одному — выполнению ее обязательств по отношению к Договору Бивня. Если Ту Юэсэнь и есть тот самый Человек с Книгой, который может способствовать наступлению Эпохи Семидесяти Пагод, Трое Избранных должны подобраться к нему как можно ближе. Цзян использовала «постельный» метод воздействия, но этого было недостаточно. Она хотела, чтобы Лоа Вэй Фэнь вошел в круг приближенных Ту Юэсэня. Иначе ей не выполнить свой долг в отношении Пророчества Первого императора.

Внезапно Цзян поймала цепкий взгляд Анаис, устремленный на нее. Неужели она размышляла вслух?

— Что? — выпалила она.

— Ты выпила кофе, Цзян. А ведь ты не пьешь кофе.

— Хорошо. — Ту отошел от края черепичной крыши и кивнул заместителю, главному среди Красных Шестов: — Пусть шлюхи обсуждают новые порядки в своем бизнесе.

Теперь, когда французская администрация отказалась защищать их, Цзян будет убеждать французскую потаскуху, что они должны перейти под мою защиту.

— Как тебе…

— Удалось добиться этого? — проговорил Ту с улыбкой. — Я выяснил, что французы больше всего на свете боятся острых предметов и особенно ножей. Несколько умело сделанных несмертельных разрезов — и они готовы буквально на все.

И все же Ту сам не до конца верил своим словам. Слишком уж легко, практически без всякого сопротивления французы отказались от больших доходов — точь-в-точь так, как предсказывала Цзян.

— Значит, женщины будут платить нам? — спросил главный Красный Шест.

— Не сомневаюсь. Сейчас их больше волнует, как сохранить лицо.

— Отлично! Значит, дело сделано?

— Сделано, — откликнулся Ту, хотя его мысли были где-то далеко.

— Поздравляю вас, господин.

Ту кивнул. Он втянул носом воздух и, как ему показалось, ощутил запах озона. Запах перемен.

— Маленькая победа расчищает путь к большой, — сказал он наконец. Ту откусил бородавку на большом пальце и почувствовал вкус крови. — Ты расставил людей по местам?

— Да, они ожидают твоих приказаний, — ответил командир Красных Шестов, заранее предвкушая удовольствие от того, что должно было вскоре случиться.

Ту колебался. Одно дело — крышевать проституток, и совсем другое — напасть на корабли Врассунов с опием на борту. Он вспомнил отрывок из «Ицзин», который прочитал ночью, и скомандовал: — В порт!

Крепко вцепившись в водосточную трубу, Лоа Вэй Фэнь висел под крышей, всего в нескольких дюймах от того места, где стоял бандит Ту. Ослабив хватку, он скользнул вниз и спрыгнул на тротуар. В следующее мгновение в его руке, словно по волшебству, оказался нож. Он был готов доказать Ту Юэсэню, Хозяину тонгов и Хозяину Гор из «Праведной руки», что нужен ему, и сделать это предстояло именно сейчас, когда бандит собрался совершить набег на корабль компании Врассунов.

Гавань Шанхая считалась одной из самых безопасных во всей Азии. Прежде в ней случались и мятежи, и пожары, но ограбления — никогда. По крайней мере, до этого дня, 11 апреля 1893 года.

Капитан принадлежащего Врассунам судна закурил первую за это утро сигарету. Он только вчера ночью привел корабль в гавань после изнурительного морского перехода, длившегося три месяца. Команде не терпелось сойти на берег, но он отпустил в увольнительную только треть матросов, поскольку корабль был под завязку набит грузом. Трюмы ломились от сундуков с лучшим индийским опием чандра.

Капитан окинул взглядом залив. Сотни лодок всех форм и размеров сновали между большими кораблями и зданиями складов. Капитан положил сигарету на поручень. Он был опытным мореходом и умел читать ветра и течения с такой же легкостью, с какой обычный человек читает утреннюю газету. А еще у него было некое шестое чувство. Капитан нутром ощущал приближение опасности. И именно оно возникло у него в груди, когда он увидел россыпь маленьких джонок, приближавшихся к его кораблю. Это произошло буквально за мгновение до того, как нож, брошенный умелой рукой, вонзился в его шею с левой стороны и кровь из перерезанной сонной артерии фонтаном хлынула на ботинки, начищенные до блеска.

Захват торгового корабля компании Врассуна проходил, не привлекая внимания других судов, стоявших на якоре в оживленной гавани Шанхая. Никто не заметил ничего необычного. Китайцы всего лишь переносили ящики из мангового дерева с корабля на джонки — вот и все. Только потом кто-то с палубы соседнего корабля обратил внимание на то, что, приняв груз, маленькие джонки направились не к причалам Бунда и не в доки Сучжоухэ. Они устремились в сторону Пудуна.

Бандит Ту наблюдал за тем, как осуществляется разработанный им план. Его джонки уже подходили к Пудуну, а палубу корабля устилали тела европейских матросов и морских пехотинцев — мертвых и умирающих.

— Корабль полностью взят под контроль, — уверенным голосом сообщил командир Красных Шестов. — Теперь вы можете делать с ним все, что пожелаете, господин.

Ту удовлетворенно кивнул. В эту минуту к кораблю подошла вторая группа джонок, чтобы забрать с него оставшиеся ящики с опием.

День обещал быть прохладным, но ясным. Бандит Ту сделал глубокий вдох, прошел по палубе и остановился над мертвым телом капитана фань куэй, жизнь которого забрал его нож. В мозгу у него вновь прозвучали слова его бабушки.

— Это началось, бабушка, — тихонько прошептал он. — Сегодня началось твое отмщение.

Он толкнул тело мертвого капитана ногой, и оно перекатилось. Это был первый фань куэй, которого убил Ту, и ему понравилось испытанное при этом чувство. Бандит словно ощутил во рту какой-то новый, приятный вкус.

Услышав крик откуда-то сверху, Ту вовремя посторонился. На то место, где он только что стоял, грохнулось тело матроса фань куэй. Уже мертвый, он продолжал сжимать в правой руке кремневый пистолет.

Ту посмотрел вверх и с удивлением увидел, как из вороньего гнезда на мачте по фалу с необычайной ловкостью спускается какой-то человек. Рука Ту метнулась к ножу, и он уже был готов нанести смертельный удар, когда на палубу перед ним бесшумно, словно кошка, спрыгнул молодой китаец.