Чингисхан. Пенталогия (ЛП)

Чен И отвернулся, разгладил одежду и подошел к воротам. Его сопровождали два человека, остальные спрятались в тени соседнего дома. Хасар схватил Тэмуге за рукав и, прежде чем брат успел возмутиться, затащил его туда же.

Чен И постучал в ворота, и на его лицо упал желтый луч света — открылось смотровое окошко.

— Передай хозяину, что к нему пришли по императорским делам, — сказал Чен И твердым голосом. — Если он спит, разбуди его.

Тэмуге не слышал ответа. Казалось, прошла целая вечность, пока окошко открыли еще раз и выглянул другой человек.

— Я тебя не знаю, — отчетливо произнес он.

Чен И стоял неподвижно.

— Люди Синего тонга знают тебя, Лян. Пришло время отдать долг.

Ворота сразу же распахнулись, однако Чен И не спешил перешагнуть через порог.

— Если внутри нас ждут арбалетчики, эта ночь станет для тебя последней. Со мной несколько человек, на улицах сейчас опасно. Не тревожься, и все будет хорошо.

Невидимый хозяин дома пробормотал что-то испуганным голосом. Чен И повернулся к своим спутникам и жестом пригласил их следовать за ним.

Было заметно, что человек, которого только что вытащили из постели, очень боится. Шириной плеч Лян не уступал Хасару, но дрожал от страха и не поднимал глаз.

Ворота охранял один стражник. Когда люди Чена И входили во двор, он отвел взгляд. Тэмуге вновь ощутил уверенность и, как только закрыли ворота, с интересом огляделся. Тяжелый путь в темноте под проливным дождем был позади, и сейчас монгол наслаждался подобострастным поведением главного каменщика Баотоу.

Лян с взъерошенными после сна волосами замер перед Ченом И.

— Я прикажу подать еду и питье, — пробормотал каменщик.

Чен И покачал головой.

— Не нужно, лучше отведи нас туда, где можно спокойно поговорить.

Чен И окинул взглядом внутренний дворик.

При нынешнем императоре Ляну жилось совсем неплохо. Он отвечал за починку крепостных стен, а также за возведение трех воинских казарм и ристалища неподалеку от императорского дворца. Дом каменщика отличался простотой и изяществом. Чен И заметил, что единственный стражник стоит слишком близко к висевшему на потолочной балке колоколу.

— Лян, ты ведь не хочешь, чтобы сюда сбежались стражники. Вели своему человеку отойти от колокола, иначе я решу, что ты сомневаешься в моих словах.

Каменщик кивнул воину, тот сдвинул брови, однако подошел ближе к дому. Ливень усилился, потоки хлестали по плитам внутреннего дворика. Холодная вода словно привела Ляна в чувство. Он пригласил непрошеных гостей в дом и стал зажигать лампы, пряча страх. Дрожащими руками Лян подносил горящую лучину к одному фитилю за другим, словно яркий свет мог рассеять его тревогу.

Чен И устроился на жесткой скамье и молча ждал, пока каменщик закончит суетиться. Хасар, Хо Са и Тэмуге стояли рядом, зачарованно следя за происходящим. Телохранители Чена И прикрывали его со спины. Тэмуге заметил, что Лян бросает в их сторону опасливые взгляды.

Дольше тянуть было нельзя. Лян сел напротив Чена И, крепко стиснув руки, чтобы никто не заметил, как они трясутся.

— Я заплатил тонгу все, что полагается, — сказал он. — Или этого мало?

— Вполне достаточно, — ответил Чен И.

Воспользовавшись моментом, он вытер мокрое от дождя лицо, пригладил волосы и стряхнул воду на деревянный пол. Лян не сводил с коротышки глаз.

— Я пришел не за деньгами, — произнес Чен И.

Прежде чем он успел сказать что-либо еще, Лян зачастил:

— Тогда это из-за рабочих? Я даю работу всем, кому могу. Да только двое из тех, кого ты прислал, ничего не желают делать. Другие на них жалуются. Я хотел выгнать их сегодня утром. Впрочем, если ты хочешь, пусть остаются…

Чен И с каменным спокойствием посмотрел на главного каменщика:

— Это сыновья моих друзей. Они останутся, но я здесь не из-за них.

Лян съежился.

— Тогда я ничего не понимаю, — признался он.

— У тебя есть человек, который мог бы следить за состоянием крепостных стен?

— Да, господин. Мой сын.

Чен И сидел неподвижно, пока хозяин дома не поднял на него взгляд.

— Я не господин, Лян, а твой друг, который хочет попросить об одной услуге.

— О чем угодно, — ответил Лян, готовый к худшему.

Чен И удовлетворенно кивнул.

— Позови сына и скажи ему, что он на год или на два займет твое место. Я слышал, он хороший мастер.

— И послушный сын, — согласился Лян. — Он не станет перечить отцу.

— Правильное решение, Лян. Объясни ему, что уедешь на это время, скажем, на поиски новой мраморной каменоломни. Придумай любую ложь, лишь бы твой сын ничего не заподозрил. Напомни сыну, что, пока тебя не будет, твой долг переходит на него, и предупреди о доле, которую он должен платить тонгу, если не хочет остаться без работы. Я не хочу говорить ему об этом сам.

— Хорошо, — согласился Лян.

Его бросило в пот, лоб покрылся испариной. Затем здоровяк собрался с силами и спросил:

— Я скажу жене и остальным детям то же, что и старшему сыну, но можно мне узнать правду?

Чен И пожал плечами и наклонил голову набок.

— А что это изменит, Лян?

— Да, конечно, господин. Простите…

— Неважно, Лян. Ты покинешь город вместе с моими друзьями. Им нужны твои знания. Возьми с собой инструменты, а когда закончишь работу, я прослежу, чтобы тебя достойно наградили.

Каменщик кивнул с несчастным видом, и Чен И встал.

— Попрощайся с близкими, Лян, и следуй за мной.

Каменщик удалился в темноту дома. Незваные гости уже немного освоились, Хасар подошел к шелковому занавесу и вытер им лицо и волосы. Где-то в глубине дома заплакал ребенок, наверное, Лян сообщил семье все, что ему велели.

— Даже не знаю, что бы мы делали без твоей помощи, — сказал Хо Са коротышке.

Главарь Синего тонга усмехнулся:

— Наверное, блуждали бы по городу, пока вас не схватили бы стражники. Может, я пришел бы посмотреть, как вражеских лазутчиков сажают на кол или вешают. Боги переменчивы. На этот раз вам повезло.

— Ты уже придумал, как вывести нас из города? — спросил Тэмуге.

Чен И не успел ответить — вернулся Лян. Его глаза покраснели, но он стоял, расправив плечи, и, судя по всему, уже не боялся. На каменщике была непромокаемая одежда из вощеной ткани, на плече висел кожаный мешок — Лян вцепился в него, словно искал утешения.

— Я взял инструменты и готов идти с тобой, Чен И, — произнес он.

Они вышли из дома, и вновь Чен И послал вперед человека, чтобы тот предупреждал о стражниках, обходивших улицы. Дождь стал слабее, сквозь рваные облака сияла яркая звезда, которую цзиньцы называли царственной. Чен И ничего не объяснил, и сейчас все торопливо шагали на запад вдоль дороги, параллельной крепостной стене, а Тэмуге старался не отстать от своих спутников.

Вдруг из темноты раздался окрик, и они замерли на месте.

— Спрячьте мечи! — прошипел Чен И.

Услышав шаги, Тэмуге судорожно сглотнул. Он и его спутники ждали, что незнакомец повернет назад, однако топот подбитой железом обуви стал громче. Чен И оглянулся, ища пути к отступлению.

— Не двигаться! — рявкнул незнакомый голос.

При появлении шестерых стражников в чешуйчатых доспехах Чен И скривился. С воинами был командир в шлеме, украшенном перьями. Тэмуге едва сдержал стон, увидев, что стражники вооружены арбалетами. Вряд ли люди Чена И смогут их одолеть, подумал он, чувствуя горечь во рту от накатившего страха. Юноша невольно попятился, и только железная хватка Хасара удержала его на месте.

— Где ваш начальник Лю Чжан? — мрачно спросил Чен И. — Он может за меня поручиться.

Чен И заметил, что один из стражников держит за шиворот его человека. Тот пытался высвободиться, но Чен И не удостоил его взглядом.

Командир нахмурился, уловив непочтительность в голосе коротышки, и шагнул вперед.

— Лю Чжан сегодня отдыхает. А что вы делаете на улице посреди ночи?

— Он сам все объяснит, — ответил Чен И, облизывая губы. — Лю Чжан сказал, что его имя поможет нам пройти без помех.