Чародей

Фараон Нефер Сети стоял возле Мага на вершине скалы. Они были поглощены спором. Иногда один или другой принимался жестикулировать или указывал на запад, где не было видно ничего, кроме песка и только песка.

Они терпеливо ждали в дневной жаре. Никто не выразил разочарования или недоверия, поскольку все трепетали перед Таитой. Когда тени между барханами полиловели, эта странная пара, молодой монарх и старый Маг, спустилась с вершины и вышла в пески. Маг бродил туда и обратно вдоль одного из барханов без какой-либо определенной цели. Время от времени он останавливался и делал длинным посохом странные, непонятные движения, затем продолжал идти, а фараон и его воины шли за ним.

Наконец в сгущающемся сумраке Маг воткнул посох в мягкий песок и начал спокойный разговор с фараоном Нефером Сети. Вдруг всех подстегнули грозные команды военачальников.

Двадцать человек побежали с выданными им инструментами для рытья. Под руководством Хилто и Мерена и под устрашающими взглядами царя и Мага они начали копать. Когда яма стала глубиной по плечо, рыхлый песок посыпался обратно почти с той же скоростью, с какой его выгребали, и пришлось удвоить усилия, чтобы продвигаться дальше. Головы копавших медленно опускались ниже уровня окружавшей их земли, пока вдруг со дна ямы не донесся взволнованный крик. Нефер прошел вперед и встал на краю.

– Здесь что-то есть, божественно великий. – Солдат стоял на коленях на дне ямы и глядел вверх. Его лицо и тело покрывал пот, смешанный с песком.

– Дай взгляну. – Нефер спрыгнул вниз и отстранил солдата. На дне виднелась часть шкуры, все еще покрытой шерстью, но твердой, как древесина кедра.

Нефер поглядел на Таиту.

– Это лошадь! – воскликнул он.

– Какого цвета? – спросил Таита. – Вороная?

– Как ты узнал? – Нефер искренне удивился.

– На поводе есть золотой картуш фараона Трока Урука? – ответил вопросом на вопрос Таита.

– Ройте дальше! – приказал Нефер потным солдатам. – Но теперь осторожно. Не повредите.

Они работали с большой осторожностью, отгребая песок голыми руками. Постепенно показалась голова черной лошади, на лбу которой был картуш Трока, выбитый на золотом диске, как и предсказал Таита.

Они раскопали всю тушу. Животное чудесным образом сохранилось в горячем сухом песке. Бальзамировщики в Фивах едва ли смогли бы достичь того, что сотворила пустыня. Рядом лежала его пара в упряжке, другой жеребец. Нефер вспомнил, как в последний раз видел этих великолепных животных: они везли колесницу Трока под хмурыми пыльными тучами хамсина.

Тем временем стемнело, и рабочие зажгли масляные лампы и поставили их на край раскопа.

Они продолжали работу всю ночь. С мертвых лошадей сняли упряжь и подняли их на поверхность. Их высохшие туши были такими легкими, что четверо солдат легко смогли поднять их.

Затем достали упряжь. Она была в отличной сохранности, и Нефер приказал конюхам немедленно приняться за работу: смазать кожу маслом и отполировать золотые и бронзовые части.

Теперь стали откапывать саму колесницу, и копавшие ахнули, очистив от песка передний щит: он был покрыт золотым листом и мерцал в свете ламп, отбрасывая блики, слепившие им глаза. Метательные и обычные копья по-прежнему были в стойках на бортах колесницы, под рукой колесничего. Каждый вид оружия сам по себе был произведением искусства; древки копий для крепости были изготовлены из нескольких слоев дерева, а металлические наконечники были острыми, как скальпели хирурга. У стрел, сделанных Гриппой из Авариса, древки были прямые и правильные, оперение – окрашено в темно-красный, желтый и зеленый цвет, с царским картушем, вырезанным на древках.

Большой военный лук Трока по-прежнему оставался в стойке, и только тетиву требовалось заменить. Нефер согнул лук руками и задался вопросом, хватило бы ему силы, чтобы натянуть его в бою.

Когда всю колесницу откопали, под ее основание пропустили веревки и подняли повозку из раскопа. Золотой лист был откован так тонко, что добавлял не больше двух телей к весу колесницы; чтобы выдержать этот вес, основание колесницы было вырезано из твердого черного дерева, срубленного в зловещих дождевых лесах гораздо южнее границ Египта. Эта порода дерева была более упругой, чем самая лучшая бронза, но легкой и прочной. Можно было уменьшать ее толщину, чтобы уменьшить вес, не жертвуя прочностью.

Было утро, и солнце вставало над горизонтом. Нефер и Таита ходили вокруг колесницы, блестевшей на свету, такой гладкой и изящной, что, казалось, она уже была в движении. Ее единственное дышло словно бы в любовной истоме ожидало прикосновения двух гордых коней. Нефер погладил золотую пластину. Она была гладкой, как кожа прекрасной женщины, и теплой под его руками.

– Она похожа на живое существо, – выдохнул он. – Я уверен, что никогда не создавали более великолепного оружия войны.

– Пятьдесят лет назад я построил колесницу для господина Тана, – фыркнул Таита и покачал головой. – Видел бы ты ее! Но она покоится вместе с ним в гробнице в далекой Эфиопии.

Нефер скрыл улыбку – старик никогда не согласится быть вторым среди лучших.

– Тогда мне придется удовольствоваться этой скверной рабочей телегой, – сказал он серьезно. – Теперь мне нужен только синий меч, украденный Нагом у отца.

За следующие недели и месяцы Таита точно определил положение других засыпанных колесниц и их снаряжения. Рабочие откапывали их и отправляли к изготовителям колесниц, которые устроили под защитой скалы мастерскую, покрыв ее крышей из пальмовых листьев. Пятьдесят мастеров и почти сто оружейников трудились в течение светового дня, не останавливаясь даже во время яростного полуденного зноя. Оружейники полировали и затачивали мечи, метательные и обычные копья. Они заново перевязали древки и насадили наконечники. Над слабым огнем выправили погнутые стрелы. Изготовители колесниц разбирали каждую колесницу, как только ее извлекали из-под песка, проверяли каждую деталь, красили и покрывали лаком основание и боковые щиты, поверяли балансировку и смазывали оси колес, чтобы они хорошо крутились. Затем заново собранные колесницы отсылали в Галлалу с грузом восстановленного оружия, чтобы оснастить войско, которое обучали Хилто, Шабако и Сокко.