Монах: последний зиндзя

– Уйди с дороги, монах! – сказал самурай. – Никто из простолюдинов не может оскорбить самурая и остаться в живых!

– Я прошу вас подумать, начальник, – спокойно сказал Дзебу, – иначе вы окажетесь в еще более дурацком положении.

– Уйди с дороги, или ты умрешь раньше, чем он!

– Пожалуйста, уберите свой меч, господин.

Танико ужаснулась. Дзебу был безоружен. Его могут разрубить у неё на глазах!

Размахнувшись мечом, стражник нанес удар в направлении Дзебу. Казалось, что последний сделал незаметное движение, и лезвие меча проткнуло воздух, потянув за собой самурая. Дзебу быстро изменил позицию, оказавшись вновь между Моко и самураем. Стражник сделал выпад в направлении ног Дзебу, и монах высоко подпрыгнул. Теперь уже самурай забыл про Моко, и его единственной целью было убить монаха. Дзебу подбежал к горам коробок и ударил ногой, посылая их в стражника, преследовавшего его, который был завален ими. Затем он поднялся и вновь двинулся за Дзебу.

Легко уклоняясь и увертываясь от меча, Дзебу вел самурая назад, через двор, к высокой деревянной стене. Стражник опустил меч свирепым ударом. Меч ударил в тяжелые деревянные ворота, воин с остервенением пытался вытянуть меч из дерева, когда Дзебу в развевающемся кимоно внезапно налетел на него, как сокол на кролика, и поднял беднягу, оставив меч торчать в воротах. Дзебу взметнул самурая в воздух и подвесил его за одежду к металлическому крюку для подвешивания фонаря в ночное время. Затем он вытащил короткий меч самурая из ножен и положил его на землю, после чего вытащил из ворот длинный меч и положил его поперек короткого. Поклонившись стражнику, бешено извивавшемуся в попытках освободиться, Дзебу повернулся и пошел прочь. Все придворные разразились хохотом. Гордясь триумфом невооруженного Дзебу над вооружённым самураем, Танико от радости захлопала в ладоши.

– Танико!

На верхней ступеньке лестницы, ведущей в башню, стоял ее дядя Риуичи. Её сердце подпрыгнуло в груди от радостной неожиданности. Танико удивилась тому, что он находился здесь, а не в Хэйан Кё. Затем с чувством разочарования она вспомнила, как обвинила его в предательстве и гордо покинула его дом семь лет назад. Однако теперь Танико была рада видеть его.

За это время Риуичи раздался вширь. Его глаза и рот казались крошечными на белом лице. Напудренный и раскрашенный, как придворный, он был одет в пышный халат, сверкавший золотыми нитками. Танико поклонилась ему:

– Достойный дядюшка! Я вернулась из Китая…

Поражённый, Риуичи взглянул на нее, затем выражение его лица резко изменилось, он нахмурился.

– Что здесь происходит? Почему этот человек висит там?

Стражник смог развязать ремень и упал на землю, звякнув броней. Он встал на колени. Танико заметила, что придворные замолчали сразу же, как появился Риуичи. В нём чувствовался хозяин, чего Танико не замечала в нем раньше.

– Ваш начальник стражи чуть не убил одного из моих сопровождающих, – сказала она. – Этот монах зиндзя, являющийся одним из эскортирующих меня лиц, повесил его там, чтобы дать ему время охладить пыл.

Риуичи сразу же отдал приказания. Он послал стражу вновь к воротам и с порицанием посмотрел на начальника, позволившего себя опозорить. Затем Риуичи распорядился накормить эскорт Танико и разместить их в домах для гостей.

– Племянница, если ты простишь меня, я думаю, нам нужно немедленно поговорить. Затем ты можешь освежиться. Пожалуйста, пойдём со мной.

Не взглянув на Дзебу, Танико последовала за Риуичи в главную башню. Они взобрались по крутым ступеням лестницы в темноту комнаты. Он привел ее в маленькую комнатку, окна которой выходили на двор. Они встали на колени друг против друга по обе стороны низкого стола.

– Мой уважаемый старший брат будет потрясен, узнав, что его дочь вернулась. Я рад видеть тебя!

Он неуверенно взглянул на нее.

– Надеюсь, ты рада видеть меня?

– Да, дядя. Очень.

Неожиданно слёзы покатились по его напудренным щекам.

– Я не думал вновь увидеть тебя! Я был уверен, что ты погибнешь в Китае, и винил себя. Ты была мне дочерью, но я не мог спасти тебя. Это была пытка! Я чувствовал, что у меня есть только два пути: умереть или попытаться стать человеком, который не позволит этому произойти. Я решил, что недостоин смерти, поэтому я попытался стать лучше.

Танико улыбнулась:

– Я заметила в вас перемену, дядюшка.

Он кивнул:

– Я больше не боюсь. Я понял, что это мучительнее смерти. Избавившись от страха, я могу смотреть самураям в глаза и отдавать им приказания. Я одеваюсь как придворный, для создания более сильного впечатления, здесь, в Камакуре. Сейчас ты мне должна рассказать все о себе. Пришли смутные времена, и я должен знать твое положение, чтобы подсказать тебе, как поступить. Что с тобой произошло в Китае? В каких отношениях вы находитесь сейчас с Хоригавой? Монах, который был с тобой во дворе и выставил дураком начальника стражи, – не он ли монах-зиндзя, сопровождавший тебя много лет назад в Хэйан Кё, когда ты должна была выйти замуж за князя Хоригаву? Вернулась ли ты из Китая с Юкио из клана Муратомо? Знаешь ли ты что-нибудь о его прокламации?

Танико достала свой веер из слоновой кости и помахала им перед лицом.

– Так много вопросов сразу, дядя! Я устала с дороги, но постараюсь рассказать всё, что знаю.

Так как они с Дзебу уже обо всем договорились, то она ни словом не обмолвилась об их отношениях. Это только излишне обеспокоит родственников, и сейчас нет необходимости рассказывать об этом. Танико рассказала Риуичи, как Хоригава оставил ее монголам, но она была просто прислужницей у супруги Кублай-хана. Юкио и Дзебу сражались на стороне Великого Хана и договорились о том, что отвезут её обратно на Священные Острова по окончании срока службы у монголов. По мере того как Риуичи внимал рассказу Танико, его глаза расширялись. Даже учитывая то, что она выпустила из своей истории интимные подробности, это была замечательная сказка.

– Теперь, дядюшка, расскажите, что вы делаете здесь, вместо того чтобы жить в столице?

– Самая ужасная из войн, когда-либо потрясших эти острова, готова обрушиться на нас, Танико-сан. Когда начнется междоусобица, моя семья и я окажемся в числе тех, кого Согамори убьёт или возьмёт в заложники. Поэтому мы вернулись сюда.

– Отец посылал за вами?

– Нет, – рассмеялся Риуичи, – он рассвирепел. Он хотел, чтобы я остался там, чтобы до конца блюсти интересы Шимы. Хотя я больше и не боюсь смерти, я не намерен жертвовать собой и семьёй из-за алчности моего брата. Я сказал ему об этом.

Слуга принёс поднос с едой, саке и двумя чашками. Радуясь возможности разлить саке так, как ее учили в детстве, Танико наполнила чашку и передала ее Риуичи. Она предложила ему кусочек пирога с морскими водорослями, но он отказался.

– Ты ешь! Ты проделала длительное путешествие, и тебе необходимо восстановить силы. Позволь мне рассказать тебе о положении, сложившемся здесь. Насколько ты успела заметить, наша семья разбогатела с тех пор, как ты уехала. Это началось благодаря тому, что мы имели хорошие связи с Такаши. Но сейчас мы полагаемся лишь на наши собственные силы. Мы расширили наши владения в Канто. Богатство и власть идут рука об руку. Самураи стекаются в Канто. Мы сколотили группу союзников в восточных провинциях. Шима – первая фамилия на северо-востоке, потому что мы хозяева Хидейори.

– Хозяева? Уже не сторожа?

– Хозяева уже в течение многих лет. Дважды Согамори приказывал твоему отцу казнить Хидейори, но мы находимся так далеко от столицы, что можем уклониться от выполнения приказа. Хидейори увеличил свое могущество. Он создал ряд союзов по всему Канто. Мужья твоих двух старших сестер, имеющих обширные владения на севере, носят герб Белого Дракона. Мой презренный сын, Мунетоки, твой кузен, все еще носит наш семейный герб, с тех пор как претендует на руководство кланом, но он почитает Хидейори подобно тому, как Хидейори почитает бога войны Хачимана. Через некоторое время проблем у Согамори прибавится.