Победа восходящего солнца

Сборник. ПОБЕДА ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА

Петер Цурос. ХОКУСИН

(Вторая русско-японская война)

Сталин торжествовал. Офицеры Красной Армии церемониально складывали к его ногам самурайские мечи, связку за связкой, и их командующий, Георгий Жуков, с гордостью взирал на это величественное зрелище. Это были трофеи, добытые Жуковым в октябре в монгольской пустыне Номонган (Халхин-Гол). Тогда он разгромил японскую Квантунскую армию, наступавшую на территорию, находившуюся под протекторатом Советов, благодаря виртуозному руководству всеми родами войск и превосходству в силе. Потери японской 6-й армии составляли 21 016 человек, из них 8629 убитыми; это сражение вошло в историю как «похороны славы». Советские  войска потеряли 15 925 человек, в том числе 7974 убитыми [1]. Конечно же, у Сталина были причины для торжества. Подтвердились его подозрения насчет намерения японцев захватить советскую территорию от озера Байкал до Владивостока. Он вообще всегда радовался, когда подтверждались какие-то его подозрения. Советский Дальний Восток был настоящей сокровищницей минералов и лесов, бескрайние просторы которой могли вместить миллионы политзаключенных. И Сталин знал, как сильно японцы желали получить эти территории. Разве не посрамили они уже один раз Российскую империю в русско-японской войне 1904–1905 гг., захватив Маньчжурию? Их операция по захвату Китая не помешала им сильнейшим образом укрепить Квантунскую армию в Маньчжурии. И их намерения подтвердились, когда эта армия отправилась в соседнюю Монголию, которая только номинально не являлась советской республикой. Жуков осуществил успешное вторжение на территорию противника и изгнал разъяренных агрессоров; однако Сталин не сомневался, что они вернутся. Он был не из тех, кто теряет бдительность после победы. Укрепление воинских частей в Забайкальском и Дальневосточном военных округах (ВО) продолжалось с удвоенной силой.

Тысячи танков и самолетов двигались на восток, чтобы усилить дивизии, подготовленные по высшему разряду командармом второго ранга Г.М. Штерном, блестящий офицерский талант которого смог реализоваться благодаря революции. В 1938 году у озера Хасан к югу от Владивостока он командовал 39-м корпусом в необъявленной пограничной войне с Японией. За это сражение он был удостоен ордена Ленина. В 1939 году в Монголии он тактично, но очень результативно помогал Жукову. В 1940 году его перевели на финский фронт. Там он отличился как командующий 8-й армии, заслужил повышение, а затем принял командование Дальневосточным ВО [2]. Он был одной из  значительных фигур довоенной Красной Армии и одним из немногих, оставшихся после репрессий. А этого Сталин никогда не забывал.

Поражение при Номонгане застало японскую армию нрасплох. Она ни разу не была столь глубоко унижена и опозорена со времен ее основания, в эпоху Мейдзи. Было сделано все возможное, чтобы скрыть катастрофу от всего мира, даже от Японии. Все выжившие были арестованы и тайно уничтожены. В Страну Восходящего Солнца пришлось отправить столько белых ящиков с пеплом, что это делалось в три рейса, чтобы не шокировать нацию.

Сталин был прав. Японцы действительно жаждали захватить советский Дальний Восток. Более того, их пугал рост советской военной мощи на севере; поражение при Номонгане только укрепило эти опасения. Они боялись, что Советы нападут на их богатую Маньчжурскую провинцию, пока основные силы японцев заняты в боях на территории Китая. Само существование цареубийственного большевистского режима было вызовом Его Императорскому Величеству. К 1934 году Япония, полностью взяв Маньчжурию под свой контроль, начала готовить планы нападения на Советский Союз. Этот план составлялся по тому принципу, что все военные действия против Советского Союза должны быть наступательными по своей природе. Поле боя с самого начала выбиралось на советской территории, основное наступление началось с восточного фронта, из Маньчжурии. Конечной целью операции был захват окрестностей озера Байкал [3]. Шестая армия двигалась именно в этом направлении, но была разгромлена и вынуждена отступить. Очевидно, что этот печальный урок надо было усвоить.

Министр обороны генерал Хата ответил на запрос членов японского парламента: «Не сомневайтесь, что  кровь, пролитая в песках Номонгана, не была напрасной» [4]. Хата организовал специальную комиссию, чтобы выяснить, какие уроки необходимо извлечь из поражения, и предложить решения проблем. В показаниях, полученных из первых рук, от офицеров, участвовавших в кампании, не было недостатка. Однако это не был первый раз, когда японцы смогли ощутить превосходство противника. В 1938 году у озера Хасан, около советской границы с Кореей, японская 19-я дивизия вступила в бой с советским 39-м стрелковым корпусом под командованием Штерна. В сражении брала верх то одна, то другая сторона; в конечном счете все решилось в пользу численного и материально-технического превосходства советских войск, и японцы были отброшены назад. Один из участников сражения говорил: «Тогда мы напрямую столкнулись только с малой частью советской боевой мощи». Стратег из Генерального штаба подвел следующий итог: «Мы уяснили, что силы Советов оправдывают возложенные на них ожидания, в то время как японское вооружение и техника нуждаются в укреплении и усовершенствовании». На опыте сражения у озера Хасан японская армия смогла, наконец, извлечь пять неутешительных выводов о противостоянии Советской Армии:

1. Советские войска явно превосходили японцев по вооружению, артиллерии и способности вести огонь прямой наводкой; все это сводило шансы японцев к нулю.

2. Впечатляла слаженность советской транспортной системы, позволявшая быстро транспортировать огромные механизированные соединения на 600 километров от железной дороги.

3. Советские войска использовали гибкую тактику, изменявшуюся в зависимости от обстоятельств.

4. Советские солдаты были непоколебимыми, уверенными в победе бойцами [5].

Но потом все пошло наперекосяк. Пытаясь сравняться с Советами в уровне производства и  материально-технической базы, японцы столкнулись с неразрешимой проблемой. Японская промышленность никоим образом не могла сравняться по тактико-техническим характеристикам, качеству и объему производства с советской военной промышленностью. Для обеспечения советских войск в ходе кампании в пустыне Номонган использовалось 6000 грузовиков, в то время как у японцев во всей Маньчжурии имелось 9000 единиц моторного транспорта всех видов. Япония была страной железных дорог и узких средневековых тропок [6].

Однако существовала более крупная и глубокая проблема. Японскую армию миновали ужасы Первой Мировой войны; разрушительные битвы в монгольских пустынях лишь слегка ослабили ее. Последним ее значительным успехом была русско-японская война XIX века. С тех пор образ мыслей японского солдата пропитался искаженным самурайским кодексом Буси-до. Духовное здесь беззастенчиво главенствовало над материальным. «Ямато дамаси», дух Японии, очищенная суть японской нации, стоял бесконечно выше беспокойства о материальных аспектах войны. Конечно, нельзя было обойтись без усовершенствований в боевой технике и транспортной системе, но реальное превосходство японского солдата все еще в первую очередь заключалось в силе его духа. Предполагалось, что недостаток материально-технической базы Японии должен с лихвой окупаться железной волей солдат. Это все почти в точности походило на одержимость французов собственной национальной идеей, которую они называли «элан». На Западном фронте это явление вымерло, и на его могильной плите можно было бы написать слова маршала Петэна: «Огонь убивает». Перед войной Петэн, тогда еще полковник, чуть было не разрушил свою карьеру, с пеной у рта настаивая на том, что огневая мощь решает все. Реки французской крови доказали его правоту. Японских Петэнов после Номонгана либо игнорировали, либо увольняли в запас. Если кто-то начинал рассуждать по поводу важности материально-технического обеспечения, его обвиняли в  пораженческих настроениях. В начале 1941 года, когда японской армии следовало вовсю учиться на собственных ошибках, Тодзи издал новый сенйинкин, моральный кодекс японского солдата, где говорилось: «Возвышенное чувство самопожертвования должно вести тебя сквозь жизнь и смерть. Не думай о смерти, когда ты, рывок за рывком, продвигаешься по пути своего долга. Почти за радость тратить на это все свои духовные и физические силы. Не страшись умереть во имя вечной справедливости» [7].