«Я пренебрег всем тем, что было свято…»
Я пренебрег всем тем, что было свято,
Чем для меня была при жизни ты,
И вот подходит, крадучись, расплата
За все мои лукавые мечты.
Я не хотел смириться пред судьбою
И, женщину другую полюбя,
Вновь счастья пережитого с тобою
Надеялся достигнуть без тебя.
Но лепестки надежды, облетая,
И аромат утратили и цвет…
Прости меня, прости, моя святая,
За то, что я нарушил свой обет!
1951
«В его стихах таланта не ищи…»
В его стихах таланта не ищи,
Найти талант в подобных виршах где там?
Ему в глуши хлебать бы лаптем щи,
А он в столице значится поэтом.
Однако было бы ошибкой счесть,
Что он совсем в поэты не годится,
Ведь у него талант особый есть:
Он умудрился вовремя родиться.
1951
3. Е. Сотниковой – С. И. Кожухов («Тоскою сердце выев…»)
Надпись на открытке
Тоскою сердце выев
По детям и жене,
Я все же съездил в Киев
Как нужно было мне.
Не придаю я веры
Аллахам и Христам,
И вовсе не пещеры
Меня прельщали там.
Совсем не из-за денег,
Как может думать он,
Мной Тарле академик
Недавно посрамлен.
Как тонкий аналитик,
Ему заткнул я рот,
Ведь он – космополитик,
А я – наоборот!
Исполнив долг почетный,
Не сяду я на мель!
Привет мой «переметной»
И теткам Же и Эль.
В какой теперь надежде
Твой муж-чудак Ник-Ник?
Ужели как и прежде
В слова мои не вник?
Что Лёкины ланиты?
Как учится она?
Твой братец знаменитый
Серж из Бородина.
1952 г. 11 февраля. Понедельник.
Москва
3. Е. Сотниковой – надпись на открытке («Пострадавший от инфаркта…»)
Пострадавший от инфаркта,
Вместо торта и цветов
В этот день 8 марта,
В праздник женщин и котов,
О себе напоминая,
Шлю тебе открытку я,
Зоинька моя родная,
Стрекозоинька моя.
1952 г. 6 марта. Четверг.
Москва
«Серая скука, от лени спасения
Серая скука, от лени спасения
Нет, даже думать не хочется,
А беспросветное небо осеннее
Только и знает что мочится.
Вот она прелесть житья деревенского!
Здесь и сангвиник отчаится,
Здесь бодрый дух самого Безыменского
За двое суток скончается.
1952 г. 29 октября. Среда.
Москва
Д. К. Богомильскому – в альбом («Ах, Давид Кириллыч Богомильский…»)
Ах, Давид Кириллыч Богомильский,
Ваш альбом автографов громаден,
Словно крокодил ужасный нильский
Он на пищу чрезвычайно жаден.
Ведь в его утробе понемногу,
Начиная с короля Артура,
Разместится в образцах, ей Богу,
Мировая вся литература.
В нем пока преобладает проза,
Из поэтов я почти что первый,
Но меня спасает от мороза
И мне успокаивает нервы
Мысль, что после моего почина
Сей альбом Ваш удостоят чести
Приукрасить Рюрик и Мальвина
С ятеписцем Шепеленко вместе.
1952 г. 4 декабря. Четверг.
Москва
«Судьба, играя и шаля…»
Судьба, играя и шаля,
И напевая тра-ля-ля,
Его приблизила к культуре:
В футболе он – Эмиль Золя
И футболист в литературе.
1952 г. Декабрь.
Москва
«Грохот… Посвист молодецкий…»
Шепот… Робкое дыханье…
Трели соловья…
А. А. Фет
Грохот… Посвист молодецкий…
Треск шаблонных фраз…
Гром фанфар и лепет детский:
– «Мы» и «Лишь у нас!..»
Бойкость без ограничений…
Бодрость без границ…
Ряд вчерашних изречений
Из передовиц.
В черствых строчках жесткость прозы…
Грубость топора…
И заводы, и колхозы,
И ура-ура!..
1952
«Как галки над пашней…»
Как мошки зарею
Крылатые звуки толпятся…
А. А. Фет
Как галки над пашней
Стихи друг на друга похожи,
С натугой всегдашней
Их авторы лезут из кожи.
Но почва колхоза
От пота и рвения чахнет,
Дубовая проза
Поэзией даже не пахнет.
Но где уж при этом
Подумать хотя бы о стиле…
О, если б поэтам
Печатать стихи запретили!..
1952
