Стихотворения и поэмы
На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Стихотворения и поэмы, Сосюра Владимир Николаевич-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Название: Стихотворения и поэмы
Автор: Сосюра Владимир Николаевич
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 179
Стихотворения и поэмы читать книгу онлайн
Стихотворения и поэмы - читать бесплатно онлайн , автор Сосюра Владимир Николаевич
В. Н. Сосюра (1898–1965) — выдающийся поэт Советской Украины, лауреат Государственной премии, перу которого принадлежит более пятидесяти книг стихов и около пятидесяти поэм. Певец героики гражданской войны, автор пламенно-патриотических произведений о Великой Отечественной войне, Сосюра известен и как тонкий, проникновенный лирик. Народно-песенная музыкальность стиха, изящная чеканка строк, пластическая выразительность образов — характерные черты дарования поэта.
Настоящее издание по своей полноте превосходит предшествующие издания стихов Сосюры на русском языке. Многие произведения поэта впервые переведены для данного сборника.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Перейти на страницу:
5
Так ныло у Марины тело
и так кружилась голова.
Вокруг неистово галдела
и задавалась татарва.
Кричали люди, кони ржали,
не уставало солнце греть:
оно глядело и не знало
кого палить, кого жалеть…
Скажите мне, о сон-забвенье
и ты, мой ветер-янычар,
зачем горчат полынным зельем
глаза и губы у татар?..
Ты погляди на Ятагана,
читатель милый, дорогой,
как даль пронзает он глазами,
как строен стан его тугой…
Он близко подошел к Марине,
в глаза ей нежно посмотрев:
глаза ее, как небо, сини,
а в них горят любовь и гнев…
Мне скажут: по-иному выстрой
сюжет — любовь не так остра.
Но кровь в степи бежит так быстро,
и так в степи любовь быстра…
Марина уж на всё готова —
так люб и так желанен ей
татарин этот чернобровый
с зеленым отблеском очей…
И в час ночной, покуда станом
не завладела тишина,
о, как любила Ятагана
в степи под месяцем она!..
Лежит, раскинувшись, Марина,
забыла всё… огни блестят…
Лучи луны, на травы хлынув,
в истоме тело золотят…
И замирает, жмурит очи,
жгут поцелуи и слова…
Кто это шепчет среди ночи,
кто ей сорочку разорвал?..
«Мой Ятаган, мой сон и чудо,
тебе лишь сердце отдано.
Отца и мать своих забуду
за слово нежное одно».
«О люни ней, моя отрада!
ты небо звездное мое…
Мои шатры, садов прохлада,
и меч, и сердце — всё твое».
А в небе сон, а в небе зовы…
И кто-то над землей идет…
И ей на грудь в истоме снова
свою он голову кладет…
……………………………
Шумит аул. Возле мечети
в войну играет детвора.
О, сколько Ятаган Охметти
с казатчины привез добра!
Прекрасны жены, что калина,
в их жилах — пламенная кровь.
Но краше всех ему Марина,
его первейшая любовь.
Все величают Ятагана.
Их сабли — как блескучий миг!
А в небе — тучек караваны,
а море Черное шумит…
Летят стрелою дни за днями,
они — друг друга веселей!
Она гуляет на Байраме,
как будто в Пасху на селе.
О птицы Времени! Хранимо
всё тенью вашего крыла!
Она, забыв свой край родимый,
ислама веру приняла.
Ну что ж — пускай. Кому то мило?
Ведь были многие слепы,
всех без конца в обман вводили
ксендзы, и муллы, и попы.
Люблю я не за то Марину,
и не за то ее мне жаль…
А больно мне, что Украину
она забыла — вот печаль…
Гей, на море солнышко —
батожком.
Там ходила девушка
бережком.
Ожидала милого
тут она.
По-татарски девушка
убрана…
Девушка не девушка —
жёнка молода.
Не цветет калиною
лебеда.
У ней очи синие
с золотом сквозным.
Вот была дивчиною,
а теперь — ханым.
6
Прошло два года. Наш Трясило
был избран Сечью в вожаки.
О, сколько крови нацедили
Днепру пистоли и клинки.
……………………………
На Сечи шум, на Сечи песни,
смеются, рады шинкари,
над ними солнце в поднебесье
смеется, золотом горит.
Его немытый лик червонный
глядится в зеркало реки.
А церковь кличет древним звоном,
идут, идут сечевики…
Ужель мне Сечь так ясно снится?
В багряном пламени зари
горят обветренные лица,
наряд пистолями горит…
Тут и поляки и татары,
и молодежь и старики,
Тут женщин нет. А на базаре
уже открыты кабаки.
Кабак и церковь… Вот так воля.
Да разве справедливо так —
одной босой, немытой голи
платиться жизнью за пятак?!
Другие ж сыты и пузаты,
живут всегда с тугой мошной…
Какая воля тут, когда ты
придавлен вечно старшиной.
Слышь, голытьба шумит на сходе —
не будет спуску никому,
она звенит, как на работе
рои сегодняшних коммун…
Вот-вот затопят атамана,
вперед-назад, прибой-отбой…
«Рядится в пышные жупаны
и думает, он царь и бог!»
«На турка нас он посылает,
а на Украйну не пора?»
— «Ведь там в неволе мать страдает,
ведь там в неволе стонет брат!..»
Но атаман кричит: «Рядами
постройтесь живо, казаки!»
И вот пришли попы с крестами,
и стали в строй сечевики.
«Кто на Украйну — стань налево,
на турка — вправо перейди!»
И слышно, как, объята гневом,
вся Сечь волнуется, гудит.
Листком спадающим багрятся
то ус, то трубка, то жупан…
Вскричал один: «Не верьте, братцы,
нас вводит старшина в обман!
За мной пошли! Вперед за волю!
Гей, сотник, не теряй штанов!..»
Его ударил из пистоля
в лицо пузатый куренной…
Упал казак… Беднее стала
голь сердцем смелым, молодым.
На трупе — листьев покрывало,
над трупом — от кадила дым.
«Должны мы туркам и татарам
отпор за все налеты дать!
Ну, а тогда и пан от кары
не убежит!» — «Всё — ерунда!
И всё — брехня!» И голь немыта
сверкает саблями, шумит.
А куренной со ртом открытым
расставил ноги и молчит.
«Кто это?» Из толпы выходит
казак — детина средних лет,
он по рядам глазами бродит,
гудит казацкий их комбед…
«Товарищи!» — А сам как небо…
Слова — не молния, а нож:
«Сначала есть одна потреба —
своих порезать нам панов!
Вот здесь они — стоят с крестами,
а рядом — та же старшина!
Кто на Украйну?!» В шуме, в гаме
чубы взлетают, как волна.
А солнце клонится устало
и на жупаны цедит кровь…
«Пан атаман, дозволь нахала
нам батогами запороть!»
«Связать его!» — и кляп вбивают
в рот казаку… О, гнев, о, срам!
И голь всё это одобряет
слепой покорности богам?
Зачем не в силах им сказать я
и ложь проклятую разбить?..
А поп с крыльца: «Должны мы, братья,
всем сердцем бога возлюбить!»
Всё — зря: и голытьба стихает,
и верх опять — у старшины.
А в сейме руки потирают
и кубками звенят паны.
Сквозь даль столетий сердце чует,
и дума знает: так всё шло.
«Пускай пся крев за нас воюет,
а мы… угомоним село…»
Слова поповы — как сопелка.
А куренной тут не дремал:
«На турка кто, тому — горелка,
пей хоть залейся! Я сказал».
На сабли солнце блеск наводит.
«Гей, на челны! Пора, пора!»
И голь чубатая уходит,
наивна, словно детвора.
Винище смуту погасило…
Развеялся кадильный дым…
И кровь засохла… А Трясило
не верит всё глазам своим.
Он труп ощупал… «Так, Иван мой,
клянусь над прахом я твоим,
когда я стану атаманом,
развею этот клятый дым…»
Он другу руку сжал, суровый
в сознанье горьком: «Не пора…
Своей прольем немало крови
на глине своего двора…
Еще прольем. Село я знаю.
Но день восстанья — впереди».
А Сечь знаменами пылает,
а Сечь горелкою гудит…
………………………………
Что за наплыв казацких бурок?
Спешат, спешат, как на пожар…
Один отряд идет на турок,
другой… другой — тот на татар.
Перейти на страницу:
