«Ты попросил стихи в подарок…» [92]
Ты попросил стихи в подарок…
В мученьи я провел две ночи,
В дыму поправок и помарок,
До слез натруживая очи.
Пером, пронзительнее шпаги,
Я бился, жизни не жалея…
И белый, чистый лист бумаги
На третий день принес тебе я…
А ты смотрел в недоуменьи
На белоснежную пустыню,
На лучшее стихотворенье
С начала мира и доныне…
Время («Живая сущность бытия…») [93]
Живая сущность бытия,
О, ты — без имени, без рода…
Когда бы не было тебя,
То, верно, не было б природы.
Течешь ли по одной прямой
Иль по орбите круг свершаешь —
Ты кровью вечно-молодой
Вселенной сердце омываешь.
И сердце бьется и горит,
И солнце всходит и заходит…
Идет к могиле Гераклит
И часики свои заводит.
Когда ж часов разорван строй —
Самостоятельность какая! —
Они текут — волна с волной,
Волна волну не догоняя.
О берег твердый никогда
Не разлетаясь белой пеной
— Неисчерпаема вода,
Распущенная по вселенной…
И, может быть, себя мутя,
Я о тебе глаголю всуе,
А ты — лишь призрак бытия,
Которого не существует…
И, потрясен до глубины,
Я утешаюсь простотою:
— Мне тайны все обнажены.
— Движенья нет и нет покоя.
Нет никого и ничего,
Душе неможно воплотиться…
Ей плыть средь моря твоего
Не мертвой, не рожденной птицей…
…О, время, в свете и во мгле
Тебе — текучесть, мне — сомненье…
Я знаю — снишься ты земле,
Я знаю — ты мое терпенье…
«По улице торжественно и жалко…» [94]
По улице торжественно и жалко
Текла густая человечья речь,
Спешил фонарщик с огоньком на палке,
Чтоб хоть какой-нибудь огонь зажечь.
Бродили люди суетно, тревожно
И ангелов толкали впопыхах…
И крикнуть мне хотелось: «Осторожно!..»
И слово умирало на устах…
Я чувствовал, как, мир переполняя,
Дыханьем вечности был близок Бог…
Он звал меня, мой дух опустошая,
А я молчал и отвечать не мог.
Моя душа, вкусив земного знанья
Горчайший плод, томилась в пустоте
Надеждой на иное процветанье
Воспоминанием о небытье.
«О, лира…Сброшенная роком…» [95]
О, лира…Сброшенная роком
В полузвериные леса,
В уединении высоком
Как рвешься ты на небеса!..
И в темные, лихие зимы
Все о растраченной весне
Ты видишь сон неутолимый,
Ты плачешь, ты поешь во сне…
И человек, тяжелодумом
Не огрубевший в ремесле,
Встревожен этим струнным шумом, —
Таким несвойственным земле.
«С ума схожу и в ум вхожу…» [96]
С ума схожу и в ум вхожу,
Как в опустевший дом,
Но ничего не нахожу
Под серым потолком…
Лишь в паутине надо мной
Жужжанье бедных мух…
— Анатомический покой
Для потерявших слух.
Да люстра грузная висит,
Как полумертвый спрут…
Еще как будто бы грозит
И щупальцы живут…
«Ты напрасно размышляешь много…» [97]
Ты напрасно размышляешь много,
Гулкая, пустая голова,
Ведь слова идут всегда от Бога —
Неправдоподобные слова…
Ведь они текут рекой незримой,
Не впадая в океан земли,
Мимо жизни и соблазна мимо
Пронося слепые корабли.
Тяжесть мира, камень преткновенья
Омывает легкая вода…
Сохрани же только слух и зренье
И не думай больше никогда…
«Как лужа мутная, текущая в канаве…» [98]
Как лужа мутная, текущая в канаве —
Свидетельство о туче проливной,
Как серый пласт холодноватой лавы —
Напоминание, что пламя под ногой…
Так, Муза, ты упорным бормотаньем
Рассказываешь о большой борьбе,
Так, Господи, скупым существованьем
Свидетельствую горько о Тебе…
«Мир предо мной, но я пред миром…» [99]
Мир предо мной, но я пред миром
С опустошенной головой
В двадцатом веке — русским Лиром
Стою упрямый и больной.
Корделия, дитя мое, не ты ли
В снегу лежишь, как лилия бела?
Корделия, не для тебя ли были
Мои несовершенные дела?
Корделия, любовь моя, навеки…
Разлуки этой мне не побороть…
Огромный гроб несут пустые руки —
В нем жизнь моя, душа моя и плоть.
