Четыре туберозы

Маг. О чём просишь меня? Я сделаю всё. Ты так прекрасна. Я люблю тебя. О чём просишь?

Женщина. Убей его.

Маг (отпрянув). Убить его… Ты…

Женщина. Я знаю, что ты скажешь; я знаю, не говори. Слушай, ты любишь меня? Я полюблю тебя тоже, полюблю навсегда, как не был любим ещё человек. Я полюблю тебя всем пламенем моего страстного сердца; я полюблю тебя, как собака — милостивого хозяина, как нежная женщина — любовника, только убей его.

Маг. Это ли любовь? Она ли говорит так?

Женщина. Всё, всё! Только убей его. Освободи меня. Я не могу больше жить в этих муках.

Маг. Оставь меня на время.

Женщина. Ты сделаешь?

Маг. Оставь меня на время.

Женщина. Ты сделаешь…

^{Под силой его взгляда уходит.}

Маг (один). Ненависть и любовь… ненависть и любовь… как уживаетесь вы рядом и так не похожи вы! Как соединились вы и как далеки… Чуждая моя летняя птица, ты не любишь меня, но всё же я сделаю тебе подарок… пока не улетела ты, — подарок, который осчастливит тебя. — Что говорит об этом святой Павел: «И если бы я мог предсказывать и знал бы все тайны и познания, и имел бы веру, двигающую горами, и не имел бы любви, я был бы ничем». — И вот хочу я посмотреть, как насильно вводят любовь в жизнь.

^{Он зажигает свечу, так как успело уже стемнеть. Идёт к своим книгам, развёртывает свиток.}

«Если ты хочешь лишить жизни человека, напиши кровью его имя на пергаменте и это заклинание… напиши, в какой день это должно случиться, и сожги пергамент. Обкури его… и тотчас же вступит он в ссору и явится тебе в этой ссоре. Направь нож его врага, и он умрёт…» — Это не трудно. Но трудно будет заставить её не направить ножа. Помоги мне, святой Павел! И твоя ненависть превратилась у Дамаска в любовь. Помоги мне снова дать её сердцу любовь… А если и направит она нож, так я, — хотя и запрещено мне, — верну его от смерти к жизни, его, кого она всё же любит, хотя и не знает сама; я сделаю так… ради её любви к нему… ради моей любви к ней… и Ты, Господи, Господи, будь со мной.

^{Он преклоняет колени и молится. Потом идёт к дверям и зовёт: Мария! — Женщина поспешно появляется.}

Женщина. Ты сделаешь.

Маг. Да.

Женщина (бросаясь к нему). Как люблю я тебя.

Маг. Берегись, не раскайся в этом.

Женщина (ласкаясь к нему). Никогда. Никогда. Как люблю я тебя. Когда ты сделаешь? Сейчас!

Маг. Да. Но заметь мои слова: за это деяние я обрекаю себя на вечное проклятие.

Женщина. Зато я подарю тебе блаженство на земле.

Маг. Не мало ли это?

Женщина. Не знаю, много ли, мало ли… я знаю одно, что в сердце моём нет иного желания, как видеть ландскнехта мёртвым.

Маг. Хорошо. Я исполню твоё желание. Там (он указывает на завесу) явится он в ссоре с другим. Если ты направишь нож другого, он умрёт. Подожди здесь.

Женщина. Да.

^{Маг скрывается за завесой.}

Женщина (одна). Проклятый. Ненавистный. Наконец-то бьёт твой последний час. А для меня близок час свободы от долгих мук. Ах! Я так устала от мук… Ах! Как бьётся сердце. Здесь сейчас я увижу его… Здесь сейчас услышу… Ах, всё ещё не даёшь ты мне покоя, ты, поправший гордость моего духа, сломивший меня тысячью терзаний. Ах, я ненавижу тебя, умри, умри наконец!

Голос Мага (за завесой). Как зовут немецкого ландскнехта?

Женщина. Ганс-фон-дер-Хейде. Проклятое имя.

Голос Мага. Когда-то друг мне. Мария, ты правда хочешь?.. Женщина. Нет мне иного блаженства!

Голос Мага. Да будет.

^{Он выносит вперёд большую курильницу и зажигает по сторонам комнаты по смоляному факелу. Тушит свечу.}

Маг. Если направишь ты на него кинжал врага, он умрёт, но не произноси больше ни слова.

^{Становится у курильницы, откуда подымается дым. Бормочет заклятья. Медленно разделяется тяжёлая завеса в глубине комнаты — и в густом синем дыму появляется за ним комната. Дым понемногу рассеивается: комната гостиницы, где сидят двое людей: Ландскнехт и Французский наёмник. Мария, поражённая, шаг за шагом отступает к рампе.}

Ландскнехт. Жизнь твоя, братец, дырявый мешок; мешок ты, а дыра твоя глотка.

Француз. Вы знаете, господин ландскнехт, что ещё год тому назад я был другим.

Ландскнехт. Чего ж ты прилип к юбке? Цепляться за юбки, правда, следует, но не за одну, а за много: оборвётся одна, другая будет прочнее.

Француз. Вы, господин ландскнехт, правы, но скажите мне — не возьмёте ли вы меня в свой отряд?

Ландскнехт. Нам таких, как ты, не надо.

Француз. Господин ландскнехт, чем же я хуже других?

Ландскнехт. Счастье потерял — жизнь потерял; жизнь пропил — счастье пропил.

Француз. А кто виноват?

Ландскнехт. Не раз я бывал в отрядах. Такие молодцы, как ты, удирали всегда первыми. А лживы вы все, французы, как кошки. Даже в любви обманываете вы.

Француз. Я прошу вас.

Ландскнехт. Вспылить, гордость свою проявить, вот ваше дело. Знаю уж… знаю… ступай себе к дьяволу.

Француз. Простите, господин ландскнехт, ведь это не в обиду было сказано. Но, видите ли, у вас найдется местечко в отряде… а я голоден… три дня ничего не ел…

Ландскнехт. Ломаного гроша от меня не получишь. Стыдись попрошайничать. Был когда-то бравым солдатом, а теперь буян, бродяга, французская собака.

Француз. Господин ландскнехт, без вас был бы я прежним. Зачем вырвали вы из рук моих невесту, мою Марию? Это толкнуло меня к вину.

Ландскнехт. Девке понравилось больше моё лицо, чем твоя ветряная мельница. Если ты мог, так почему не держал её?

Француз. Вы разбили ей жизнь, и она ушла навстречу горю. Где-то она, не знаете вы?

Ландскнехт. Откуда мне знать. Много хозяев есть, что таких девок да потаскух держат.

Француз. Не говори так о ней. Или…

Ландскнехт. Как же мне иначе о девках говорить? Ты мне угрожать смеешь! Собака!

^{Вынимает шпагу. Француз хватает кинжал. Женщина, трепеща, без памяти бросается к нему, тянется к его руке.}

Маг. Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая или кимвал звучащий. — Мария!

^{Женщина стоит, повернувшись к нему, всё ещё нерешительно протягивая руку к кинжалу.}

Женщина. Что говоришь ты? И любви не имею?

^{Лишь только произносит она первое слово, поднимается синий дым, из которого она в ужасе выбегает. Завеса вновь сдвигается.}

Женщина. Он мёртв теперь?

Маг. Нет, жив.

Женщина. Так ты обманул меня? Чары были бессильны.

Маг. Нет. Но я предупреждал тебя не говорить. Ты говорила.

Женщина. Что говорил ты о любви?.. Ах, теперь всему конец…

Маг. Да, он жив и будет жить.

Женщина. Он не должен жить! Я не хочу! Я ненавижу его! Так-то ты держишь свои обещания! Ты обещал мне убить его. Убей!

Маг. Женщина! Ты в уме ли?..

Женщина. Да, да, да! Я знаю, о чём прошу! Убей его! Убей его! Я буду тебя так любить, так любить!