«Сколько в сердце ни скрыто тепла и огня…»
Сколько в сердце ни скрыто тепла и огня —
всё для тебя,
Сколько света и счастья ни есть у меня —
всё для тебя,
Пусть не хватит огня для меня, всё отдам,
только бы ты
Не озябла на холоде зимнего дня.
Всё для тебя.
«Я хочу, чтоб зурна мне пела…»
Я хочу, чтоб зурна мне пела,
чтоб вино я пил до утра,
Перед каждым открыл бы душу,
всем бы другом был до утра,
Прокатился б на фаэтоне
под окном высоким твоим,
О любви бы молил и плакал
из последних сил до утра.
Я бы разум ветрам доверил,
в каждый погребок заглянул,
Для друзей бы в хлеб превратился,
лил вино из жил до утра,
Головой бы своей горячей
к дорогим коленам приник, —
Во хмелю твой сладчайший образ
всю бы ночь хвалил до утра.
«Я — пьяный духанщик. А где духан?..»
Я — пьяный духанщик. А где духан?
Ни вина, ни духана нет.
Мой стол опустел, и гости ушли,
ни султана, ни хана нет.
Где прежние силы? Где голос мой?
Я напевы рая дарил
Твоей красоте, и сил теперь
у согбенного стана нет.
Я — ветер бездомный, — все растерял,
ничего не хочу вернуть.
Индийский обрушился океан:
мне любовь преградила путь.
Народу слуга, как Саят-Нова,
всем клинкам я подставил грудь,
Я жажду велений твоих, и мне
иного фирмана нет.
Я — пьяный духанщик. А где духан?
Ни вина, ни духана нет.
Я славил бы славу твою, но сил
у согбенного стана нет.
«Весна приходит, и опять цветет шиповник…»
Весна приходит, и опять цветет шиповник.
В глазах влюбленных образ милый пребудет вечно.
Пройдут года, и жизнь пройдет, но слез виновник —
Звон соловьев сереброкрылый пребудет вечно.
Другие соловьи засвищут в саду весною,
Другой ашуг прославит в песнях житье земное,
Он за меня споет, что было не спето мною.
Дни — дым, но круг времен и был и — пребудет вечно.
И сотни сотен раз из глаз прольются слезы,
И чаши сотни сотен раз раскроют розы,
И сердце сотни сотен раз пронзят занозы,
И кровь, и сердца пепел стылый пребудет вечно.
И снова будет ладан плыть, благоухая,
И голову клонить цветок родного края.
Из глаз прекрасных упадет слеза живая
И на плите моей могилы пребудет вечно.
«Ты видела сотни сотен ран — и увидишь опять…»
Ты видела сотни сотен ран — и увидишь опять.
Ты видела иго чуждых стран — и увидишь опять.
Ты видала сжатый урожай кровопролитных войн,
Неубранный хлеб, глухой бурьян — и увидишь опять.
Подобно изгнаннику, боль обид видела на пути;
И ветер сухой, и ураган — и увидишь опять.
Где Нарекацú? Где Шноралú? Где Нагáш Овнатáн? [126]
Ты видела мудрых славный стан — и увидишь опять.
Армения, твой Чаренц как дар взял язык у тебя.
Ты видела многих певцов-армян — и увидишь опять.
Из цикла «Восьмистишия солнцу»
«Как бедра женщины, рожденной…»
Как бедра женщины, рожденной
Сводить с ума, сжигать, гореть,
К своей стихии раскаленной
Притягивает солнца медь.
И кони дико ржут во власти
Огня, траву полей топча,
И стонут женщины от страсти,
И ловят смех его луча.
«Звенят подковы золотые…»
Звенят подковы золотые:
Табун коней на солнце ржет.
Бесстыдно девушки нагие
Целуют солнца рдяный рот.
Уже воспалены их губы —
Целуют, словно, жизнь губя,
Погаснет жар, святой и грубый.
Приди, я так хочу тебя!..
«Прекрасное горит, сжигая…»
Прекрасное горит, сжигая,
Горит, живому жизнь даря,
Твоя вселенная живая.
Пока ты жив — сжигай, горя.
Сгорев, остынь, зола седая.
И лучше душу сжечь не зря,
Чем тлеть, чадя и не сгорая.
Пока ты жив — сжигай, горя!
Триолет
Тому, кто любит жизнь и славит Землю нашу,
Отрадней на Земле и легче трудный путь.
Когда не хочешь ты в трясине потонуть, —
Ты должен жизнь любить и славить Землю нашу.
И чашу грусти пить, как пьешь веселья чашу.
Не лей напрасных слез и жалобы забудь.
Тому, кто любит жизнь и славит Землю нашу,
Отрадней на Земле и легче трудный путь.
«Сегодня ли тебя найдет судьба…»
Сегодня ли тебя найдет судьба,
И ты глаза закроешь, холодея,
Не жалуйся на смерть: она слаба
Перед душой бессмертною твоею.
Взаймы дала природа много сил
Душе твоей, пылающей, как пламя,
И ты сторицей долг ей заплатил —
Мечтами, думами, стихами.