Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)

Берег. Небо. Море. Старик опять закидывает невод (….) Но это пустая трата времени, И больше ничего.

В этом море — так уж тут водится

Золотая рыбка не водится,

Золотая рыбка не дура…

Берег. Небо. Море. Старик опять вытаскивает невод. Откуда она тут взялась? Это же — чудо!

Это же просто чудо! (….) Нет, это просто сказка, И больше ничего.

— Цветок

сл. Ген. Алексеева

В моих руках цветок…

Пр. Цвет у него необычный,

Запах у него незнакомый,

Форма у него невиданная,

Название его неизвестно,

Но он — цветок.

Подходят на него взглянуть, Наклоняются его понюхать, Просят позволения его потрогать, Отходят — потрясенные.

Я горд — у меня цветок!

Пр.

Вы видите — у меня цветок. Вы не пугайтесь — у меня цветок. Вы не огорчайтесь, но у меня цветок. Вы не злитесь, но у меня цветок. Вы меня не трогайте — у меня же цветок!

Пр.

Откуда взялся этот цветок? Откуда…если б я знал… Зазевался — и глядь, в моих руках цветок.

— Обращение к апостолу Петру.

В день, когда на твоих весах Гирьку мою качнет, Прости, украду я четверть часа Вечных твоих забот. Скорбную перешагнув межу, Этот покинув свет, Просто я кое о чем расскажу, А кое о чем и нет.

Жив, скажу, назидательский зуд Что может быть милей. Был моим судией там, внизу, Каждый, кому не лень. Зато, при каком ни на есть уме, Озлившись на все и вся, Многих и сам я судил, как умел, Их о том не спрося.

Были, скажу, у меня дела, Скажем, не так уж давно. Плоть моя ела, пила и спала Вот тебе дело одно. Из тех, что пришлось переделать, дел Что глупость, а что вранье. Делал я, впрочем, и то, что хотел. Но это уж дело мое.

Были, скажу, три нежных души Во все мои времена. Одна и одна ушли, поспешив, Дождать осталась одна. Тех, что считали итоги, кляня, И вспоминать не хочу. Третья желала бы только меня. Я о ней промолчу.

Ты только, ради всех прочих святых, Не думай, что я крою. Не зарюсь на райские я цветы, Что мне там делать, в раю? Крыл дребезжанье — хоть лезь в петлю, Да нимба блеск жестяной… Лучше я травки себе подстелю Где-нибудь под стеной.

1979

— Эти сумерки

Посвящается Жаку Брелю

Эпиграф 1. "Желтизна там, где было все зелено."

А.Крупп

Эпиграф 2. "Дорога в ад вымощена благими намерениями."

Роберт Герби (?)

День, казалось, только начат, а уже почти прошел. Нас сумерки качают пеньем сдавленных пружин. И день — уже не день, а пыльный ветхий дилижанс.

Ночь. Возница спит, и экипаж плетется наугад. Луна. Дорога — что змея, булыжник — чешуя. Ах, боже мой, ведь это наши добрые дела!

День! Как мног он сулил нам, как он нас околдовал! Как лихо был он прожит, как казалось все легко! Фотограф выставил декор — лишь голову просунь.

Ночь. Луна. Дорога — что змея, булыжник — чешуя. Сомнений нет — да, это наши добрые дела. Куда ж ведет дорога и куда хотелось нам?

День. Фотограф выставил декор — лишь голову просунь. Лишь голову просунь и жди падения ножа. А если очень хочешь — все до завтра отложи.

Ночь. Наш путь блестит, но что же наши добрые дела? Увенчаны репризой пенья сдавленных пружин. И вкрадчивые речи наших истинных убийц.

-------------------------------------

Last-modified: Tue, 10-Sep-96 04:51:05 GMT

Юрий Лорес

Пять веков картине

— Пролог

Танцует женщина, а бог В лесу играет на свирели. И в речке плещутся форели, Как сорванцы у ваших ног. Какой блистательный пролог, Танцует женщина беспечно, И мир зеленый, юный, вечный Наполнен, будто винный рог.

И дух курится у лица Оливы, цитруса, аниса. Восславим бога Диониса Как благодатного творца. Ах, идиллический апрель, Бог восседает над водою, Трясет козлиной бородою И дует вежливо в свирель.

Туман, цветочная пыльца И обнаженная натура. Как будто белая скульптура В грядущих парках и дворцах. А меж дерев — и свет, и тень, Сатиры, нимфы и амуры, И хоровод в овечьих шкурах Спешит с окрестных деревень.

Им дни иные не видны, Им не узреть средь буйных танцев, Что на ахейцев и троянцев Давным-давно поделены. И бог глядит со стороны Как все уходит безвозвратно, Как мир становится театром Театром будущей войны.

— Письмо из Рима.

У нас тут ходит слух, что лето будет жарким, И, значит, отдыхать не стоит ехать к морю. Что август, что июль, — убытки, не подарки. Хотя, наверняка, они войдут в историю.

А ты пиши стихи, а я безвестно кану. Но ни одна судьба не стоит сожаленья. Куда мудрее жить подальше от вулкана, Который каждый миг способен к изверженью.

Конечно, вечный Рим и не такое помнит, И только чудаки жалеют день вчерашний. А ты, конечно, прав, я тоже это понял: Мирская суета не утоляет жажды.

К отечеству любовь становится болезнью, Она терзает нас и явно, и незримо. Но думаю, что здесь я все-таки полезней, И, значит, никогда я не уйду из Рима.

Что завтра — не узнать, а прошлого не жалко, Не люди, так волна следы навеки смоет. И август, как июль, конечно, будет жарким. А, значит, отдыхать не стоит ехать к морю.

Конечно, вечный Рим стоит себе, как прежде. Конечно, вечный Рим как прежде миром вертит, А римляне молчат, и в страхе, и в надежде Уже который год ждут цезаревой смерти.

— Я стану именем на инее в окне,

* * *

Я стану именем на инее в окне, Который был твоим дыханьем раньше. И будет белая звезда гореть во мне, Хотя, конечно, не во мне, гораздо дальше.

А кто-то станет упрекать тебя: "Сотри, Побереги себя от посторонних взглядов." Но ветви клена у меня внутри, Хотя, конечно, не внутри, а где-то рядом.

Потом холодная и долгая зима Построит мне узоров окруженье, И будешь ты входить в меня сама, Хотя, конечно, не сама, а отраженье.

Ты подойдешь к окну легко, не торопясь, Чтоб, заперев, увидеть дом, сугробы, след, Ступени, комнату и в комнате — себя… Хотя, конечно, только имя на стекле.

* ЗНАКИ ЗОДИАКА. ЮРИЙ ЛОРЕС. *

— Водолей

* * *

Ну что же, друг сердечный, Водолей, Забыты позапрошлые страданья. Куда важней на праздничном столе Подливки да карасики в сметане.

И маслицем намазывая хлеб Задуматься приятно на мгновенье, Что всякое скрещение судеб Кончается таким успокоеньем.

И кажется что воля и покой Безволие и скуку одолели, Кода бы только не вода рекой, Что льется из кувшина Водолея.

И некогда тревожная молва Злых языков дразнить уже не будет, Навек растаяв, как во рту халва Смакующих поклонников и судей.

Представь себя античным божеством, Гостей располагая поудобней. В конце концов сегодня торжество И воздух пахнет зеленью и сдобой.

Какого бы не стоило труда, А все-таки душа переболеет. Вот только не задуматься б, куда Течет вода по воле Водолея.

На новую ступенечку взойди, Еще полшага, и взлетишь как-будто. Взлетели мы, но после тридцати Уж не полета жаждешь, а уюта.

И легкий хмель, и вкусная еда, И все-таки какая-то тревога. Вот гость сказал: "Откуда здесь вода?", Другой добавил: "Да, и очень много".

Там высоко над нами Водолей, Глаза подняв и разглядеть смогли бы, Все льет и льет, воды не пожалев, В аквариум с единственною Рыбой…

— Рыба

* * *

И аквариум растет даль за далью, Где-то Рыбка там живет золотая. Тает время на часах, плачет скрипка, Отраженье в небесах — золотая Рыбка.

Я судьбу вам предскажу без ошибки, Не спугните лишь, прошу, золотую Рыбку. Из окна я чуть дыша наблюдаю Это чья-нибудь душа золотая.

Наша жизнь за годом год пролетает, Рыбка по небу плывет золотая. Я люблю ее, люблю, в этом мире зыбком, Оттого и не ловлю золотую Рыбку.

— Овен

* * *

Кто там, кто над горной кладью, Не дождавшись света дня Жертвенник из камня ладит Ради дыма и огня.

Пляшут отсверки и тени В небесах и по волне, Меж диковинных растений Отражаются на дне.

Я постичь напрасно силюсь, Я безмолвием томлюсь. Из Египта — бог Озирис, Из Акката — бог Тамус.

Овен, Овен, агнец божий, Ангел божий, изреки, Отчего ты платишь все же За людские, за грехи.