Советская поэзия. Том первый

Name: Советская поэзия. Том первый
Author: Коллектив авторов--

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Советская поэзия. Том первый, Коллектив авторов-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.

Жанр: Поэзия и драматургия / Поэзия

Название: Советская поэзия. Том первый

Автор: Коллектив авторов

Дата добавления: 15 январь 2020

Количество просмотров: 223

Читать онлайн

Советская поэзия. Том первый читать книгу онлайн

Советская поэзия. Том первый - читать бесплатно онлайн , автор Коллектив авторов

БВЛ — Серия 3. Книга 52(179).

"Советская поэзия" — гигантская "тысячелистая" (В.Маяковский) книга советской многонациональной поэзии. Дыханием времени веет с ее страниц. Листая эти два огромных тома, попадаешь в атмосферу революционной эпохи, острейших социальных конфликтов, строительного энтузиазма, народного подвига в защите родины, свершения великих дел.

Каждый поэт говорит "o времени и о себе", а вместе они отражают многие существенные черты народной жизни на более чем полувековом отрезке истории.

Вступительная статья Ал. Михайлова, примечания Л. Осиповой.

В первый том вошли стихотворения таких поэтов как: Джамбул Джабаев, Токтогул, Валерий Брюсов, Андрей Белый, Алексей Гастев, Садриддин Айни, Сергей Городецкий, Николай Клюев, Самуил Маршак, Анна Ахматова, Вера Инбер, Борис Пастернак, Михаил Зенкевич, Галактион Табидзе, Павло Тычина, Осип Мандельштам, Рюрик Ивнев, Илья Эренбург, Марина Цветаева, Паоло Яшвили, Вера Звягинцева, Берды Кербабаев, Сайфи Кудаш, Георгий Шенгели, Всеволод Рождественский, Кондрат Крапива, Михась Чарот, Василий Лебедев-Кумач, Расул Рза, Кубанычбек Маликов, Сергей Островой и мн. др.

Перевод В. Звягинцевой, А. Гатова, Д. Седых, А. Старостина, О. Ивинской, В. Шацкова, Юнны Мориц, И. Френкеля, С. Липкина, А. Тарковского и др.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

* * *

Мне снился накатанный шинами мокрый асфальт

Косматое море, конец путешествия, ветер —

И девушка рядом. И осень. И стонущий альт

Какой-то сирены, какой-то последней на свете.

Мне снилось ненастье над палубным тентом, и пир,

И хлопанье пробок, и хохот друзей. И не очень

Уже веселились. А все-таки сон торопил

Вглядеться в него и почувствовать качество ночи!

И вот уже веса и контуров мы лишены.

И наше свиданье — то самое первое в мире,

Которое вправе хотеть на земле тишины

И стоит, чтоб ради него города разгромили.

И чувствовал сон мой, что это его ремесло,

Что будет несчастен и все потеряет навеки.

Он кончился сразу, едва на земле рассвело.

Бил пульс, как тупая машина, в смеженные веки.

ЧЕРНАЯ РЕЧКА

Все прошло, пролетело, пропало.

Отзвонила дурная молва.

На снега Черной речки упала

Запрокинутая голова.

Смерть явилась и медлит до срока,

Будто мертвой водою поит.

А Россия широко и строго

На посту по-солдатски стоит.

В ледяной петербургской пустыне,

На ветру, на юру площадей

В карауле почетном застыли

Изваянья понурых людей —

Мужики, офицеры, студенты,

Стихотворцы, торговцы, князья:

Свечи, факелы, черные ленты,

Говор, давка, пробиться нельзя.

Над Невой, и над Невским, и дальше,

За грядой колоннад и аркад,

Ни смятенья, ни страха, ни фальши —

Только алого солнца закат.

Погоди! Он еще окровавит

Императорский штаб и дворец,

Отпеванье по-своему справит

И хоругви расплавит в багрец.

Но хоругви и свечи померкли,

Скрылось солнце за краем земли.

В ту же ночь из Конюшенной церкви

Неприкаянный прах увезли.

Длинный ящик прикручен к полозьям,

И оплакан метелью навзрыд,

И опущен, и стукнулся оземь,

И в земле святогорской зарыт.

В страшном городе, в горнице тесной,

В ту же ночь или, может, не в ту

Встал гвардеец-гусар неизвестный

И допрашивает темноту.

Взыскан смолоду гневом монаршим,

Он как демон над веком парит

И с почившим, как с демоном старшим,

Как звезда со звездой, говорит.

Впереди ни пощады, ни льготы,

Только бури одной благодать.

И четыре отсчитаны года.

До — бессмертья — рукою подать.

ВСТАНЬ, ПРОМЕТЕЙ!

Встань, Прометей, комбинезон надень,

Возьми кресало гроз высокогорных!

Горит багряный жар в кузнечных горнах,

Твой тридцативековый трудодень.

Встань, Леонардо, свет зажги в ночи,

Оконце зарешеченное вытри

И в облаках, как на своей палитре,

Улыбку Монны Лизы различи.

Встань, Чаплин! Встань, Эйнштейн!

Встань, Пикассо! Встань, Следующий!

Всем пора родиться!

А вы, глупцы, хранители традиций,

Попавшие как белки в колесо,

Не принимайте чрезвычайных мер,

Не обсуждайте, свят он иль греховен,

Пока от горя не оглох Бетховен

И не ослеп от нищеты Гомер!

Все брезжит, брызжет, движется, течет

И гибнет, за себя не беспокоясь.

Не создан эпос. Не исчерпан поиск.

Не подготовлен никакой отчет.

НЬЮТОН

Гроза прошла. Пылали георгины

Под семицветной радужной дугой.

Он вышел в сад и в мокрых комьях глины

То яблоко пошевелил ногой.

В его глазах, как некое виденье,

Не падал, но пылал и плыл ранет,

И только траектория паденья

Вычерчивалась ярче всех планет.

Так вот она, разгадка! Вот что значит

Предвечная механика светил!

Так первый день творения был начат.

И он звезду летящую схватил.

И в ту же ночь, когда все в мире спало

И стихли голоса церквей и школ,

Не яблоко, а формула упала

С ветвей вселенной на рабочий стол.

Да! Так он и доложит, не заботясь

О предрассудках каменных голов.

Он не допустит сказок и гипотез,

Все кривды жерновами размолов.

И день пришел. Латынь его сухая

О гравитации небесных тел

Раскатывалась, грубо громыхая.

Он людям досказал все, что хотел.

И высоченный лоб и губы вытер

Тяжеловесной космой парика.

Меж тем на кафедру взошел пресвитер

И начал речь как бы издалека.

О всеблагом зиждителе вселенной,

Чей замысел нам испокон отверст…

Столетний, серый, лысый как колено,

Он в Ньютона уставил длинный перст.

И вдруг, осклабясь сморщенным и дряблым

Лицом скопца, участливо спросил:

— Итак, плоды осенних ваших яблонь

Суть беглые рабы магнитных сил?

Но, боже милосердный, что за ветер

Умчал вас дальше межпланетных сфер?

– Я думал, — Ньютон коротко ответил, —

Я к этому привык. Я думал, сэр.

В МОЕЙ КОМНАТЕ

Геннадию Фишу

В моей комнате, краской и лаком блестя,

Школьный глобус гостит, как чужое дитя.

Он стоит, на косую насаженный ось,

И летит сквозь пространство и время и сквозь

Неоглядную даль, непроглядную тьму,

Почему я смотрю на него — не пойму.

Школьный глобус, — нехитрая, кажется, вещь.

Почему же он так одинок и зловещ?

Чтобы это понять, я широко раскрыл

Мои окна, как шесть серафических крыл.

Еще сини моря, и пустыни желты,

И коричневых гор различимы хребты.

Различима еще и сверкает огнем

Вся Европа, бессонная ночью, как днем,

Вся вмещенная в миг, воплощенная в миф,

Красотою своей мудрецов истомив,

Финикийская девочка дышит пока

И целует могучую морду быка,

Средиземным седым омываемая,

Обожаемая, не чужая — моя!

Школьный глобус! Он школьным пособием был,

Но прямое свое назначенье забыл.

И завыл, зарыдал на короткой волне,

Телеграфным столбом загудел в вышине:

— Люди! Два с половиной мильярда людей,

Самый добрый чудак, самый черный злодей,

Рудокопы, министры, бойцы, скрипачи,

Гончары, космонавты, поэты, врачи,

Повелители волн, властелины огня,

Мастера скоростей, пощадите меня!

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

Рекомендуем к прочтению

Избранные стихи и песни

Маяковский

Стихотворения. Поэмы

Том 2. Советская литература

Советская поэзия. Том второй

Поэзия вагантов