<ИЗ ЦИКЛА «ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ»>
«Хмуро небо ночное…»
© Перевод С. Ботвинник
Хмуро небо ночное, —
Ночь давно пересилила день,
И от свечки в покое
Уж бесшумно колышется пятнами тень.
Ты не спишь ни минутки —
Напряженно в постели лежишь,
Словно жадно и чутко
Устремляешь свой взгляд в эту темную тишь.
Голос — трепетней, глуше,
Еле рот твой раскрылся, румян.
Мне шепнула: «Послушай», —
И, зардевшись, кивнула на гибкий свой стан.
Сердце сжалось в волненьи!
Понял я. У постели я встал
Пред тобой на колени,
С затаенной надеждою к чреву припал.
А оно уж дрожало,
Билась жизнь, затаенная в нем, —
И душа просияла
Никогда не гасимым священным огнем.
Август или октябрь 1912
БЕРЕМЕННОЙ
© Перевод А. Прокофьев
Тихо идешь ты и в чреве ребенка, шагая, колышешь,
Служишь теперь колыбелью темной и теплой ему.
Август или октябрь 1912
«Дитя, что в колосе зерно…»
© Перевод А. Прокофьев
Дитя, что в колосе зерно,
Под сердцем у тебя всё зреет,
И сердце темное светлеет,
Щедрей становится оно.
И ничего в нем больше нет,
Лишь есть любовь, ее сверканье
И сладко-сонное желанье,
И сладко-сонной думы след.
Август или октябрь 1912
ТРИОЛЕТ («Деревянное яичко…»)
© Перевод С. Ботвинник
Деревянное яичко
Представляешь ты собой.
В нем увидишь, лишь открой,
Деревянное яичко.
Как игрушка-невеличка,
В чреве скрыт ребенок твой —
Деревянное яичко
Представляешь ты собой.
Август или октябрь 1912
«Когда дитя, ребенок твой…»
© Перевод А. Прокофьев
Когда дитя, ребенок твой,
Под сердцем тихо шевельнется,
То вмиг по телу разольется
Еще невиданный покой.
И ты, такой покой храня,
Как будто слышишь человечка:
«Я — птенчик, под твоим сердечком
Как в гнездышке. Не тронь меня!»
Август или октябрь 1912
ПРОКЛЯТЬЕ БЕРЕМЕННОЙ
© Перевод С. Ботвинник
К твоим окошкам спозаранку
Явилась ворожить цыганка
В посконном рубище нечистом,
Блестя серебряным монистом.
И, твой отказ почуяв сразу,
Шипит проклятья злую фразу,
В твой взор впирает взор сердитый:
«Ребенка мертвого роди ты!»
Тут засмеялась ты несмело,
Вся задрожала, побледнела.
Август или октябрь 1912
«С горем ты дитя рождаешь…»
© Перевод А. Прокофьев
С горем ты дитя рождаешь,
Боли никак не унять.
Стонами сердце терзаешь…
Что я могу тут понять?
Сильно меня ты любила,
Сильно тебя я любил,
Всё же довел до могилы,
Мукам отдав, погубил.
Август или октябрь 1912
«Совсем без сил, в поту, как белый снег бледна…»
© Перевод С. Ботвинник
Совсем без сил, в поту, как белый снег бледна,
На смятой, кровью залитой постели
Лежит усталая и жалкая она,
«Я — мать», — одно лишь шепчет еле-еле.
Она измучилась. Ей, может, уж не жить —
Но счастьем полон взор страдалицы недавней,
А на ее тугой груди уже лежит
Багровый, тепленький — и чмокает забавно.
Август или октябрь 1912
«После родов день ото дня ты вянешь…»
© Перевод А. Прокофьев
После родов день ото дня ты вянешь:
Поблекшее осунулось лицо,
Растрескались обветренные губы;
На них порой неясно пробежит
Пугливая и жалкая усмешка;
Большие синеватые круги
Легли, как тени, у очей, а очи
Как будто просят милости у всех.
Так маленький пушистый одуванчик
Под ветром облетает, чтобы семя
Могло взрасти и расцвести могло бы,
И после только жалкий стебелек
Всем говорит о жизни, данной детям.
Август или октябрь 1912
«Смертию смерть поправ…»
© Перевод А. Прокофьев
«Смертию смерть поправ»,
Ты на земле отгостила…
И, хоть сама умерла,
В муках дитя породила.
Скоро в могилу навек
Тело усталое ляжет;
Пусть же, как символ над ним,
Крест о мученьях нам скажет!
Август или октябрь 1912
«Тем венки суровой славы…»
© Перевод А. Прокофьев
Тем венки суровой славы,
Что за край родной в бою
Жребий вынули кровавый,
Повстречали смерть свою.
Всё же доля есть славнее:
В чьих сердцах любовь горит,
Боль и муки знают с нею
Те, кто миру жизнь дарит.
Слава тем, кто, так страдая,
Может с честью смерть принять,
Кто в мученьях умирает,
Чтобы жизнь ребенку дать!
Август или октябрь 1912
