Инсектариум
Инсектариум читать книгу онлайн
Четвёртая книга Юлии Мамочевой — 19-летнего «стихановца», в которой автор предстаёт перед нами не только в поэтической, привычной читателю, ипостаси, но и в качестве прозаика, драматурга, переводчика, живописца. «Инсектариум» — это собрание изголовных тараканов, покожных мурашек и бабочек, обитающих разве что в животе «девочки из Питера», покорившей Москву.
Юлия Мамочева родилась в городе на Неве 19 мая 1994 года. Писать стихи (равно как и рисовать) начала в 4 года, первое поэтическое произведение («Ангел» У. Блэйка) — перевела в 11 лет. Поступив в МГИМО как призёр программы первого канала «умницы и умники», переехала в Москву в сентябре 2011 года; в данный момент учится на третьем курсе факультета Международной Журналистики одного из самых престижных ВУЗов страны.
Юлия Мамочева — автор четырех книг, за вторую из которых (сборник «Поэтофилигрань») в 2012 году удостоилась Бунинской премии в области современной поэзии. Третий сборник Юлии, «Душой наизнанку», был выпущен в мае 2013 в издательстве «Геликон+» известным писателем и журналистом Д. Быковым.
Юлия победитель и призер целого ряда литературных конкурсов и фестивалей Всероссийского масштаба, среди которых — конкурс имени великого князя К. Р., организуемый ежегодно Государственным русским Музеем, и Всероссийский фестиваль поэзии «Мцыри».
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
(Показывает зрителю цветок, красный, словно кровь.)
Вручил со словами:
Вручил со словами, столь же прекрасными, сколь и мною только что нещадно переиначенными. О, мертвеющий язык исчезнувшего королевства!.. О, мой родной язык, несправедливо забытый мною до невозможности даже повторить сказанное на нём. Повторить, не переврав цитаты.
Что же было далее? Далее Бенедикт попросил меня по возвращении в Австрию первым делом поместить цветочек в том самом склепе, где покоится тело моей Анны. А я ведь так и не назвал ему этого имени… Не решился назвать. Странно, безмерно странно. Так, верно, не решаются назвать имени усопшего тому, кем был он при жизни любим.
Цветок… Цветок. Отчего год минул, а вспомнил я о тебе лишь сейчас? Нынче же…
(Цветок выскальзывает из старческих пальцев и, подхваченный порывом ветра, уносится в открытое окно)
Нынче же.
(С обреченным видом возвращается в кресло)
Пало наше королевство. Теперь я австриец. Об одном только жалею: перестал композиторствовать. Давным-давно прекратил, будто бы страсть к сочинительству разделила безвременную кончину со способностью к нему. Чиновничья рутина — то болото, в котором насмерть тонет всякий незадачливый творитель. А вдохновенные гордецы, брезгующие даже намочить башмак в серой этой жиже, — мёрзнут и голодают по замшелым берегам. И всё ж — чего греха таить? — конец один у всех. Потонуть иль помереть с голоду? Кажется мне порой, что я уже мёртв.
И стар. Обеспечив себе долгою кропотливою жизнью — сытую старость, питаюсь лишь воспоминаниями да слухами. Слыхал вот, например, что давече одному самонадеянному музыканту-сочинителю — местному нищему из породы тех самых вдохновенных гордецов — Некто в Черном заказал Реквием. Реквием. Некто в чёрном. Понимаете?.. Реквием.
Слава тебе, смерть, забирающая лучших. Пало королевство, пало.
