Испанские поэты XX века
На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Испанские поэты XX века, Гарсиа Лорка Федерико-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Название: Испанские поэты XX века
Автор: Гарсиа Лорка Федерико
Дата добавления: 15 январь 2020
Количество просмотров: 291
Испанские поэты XX века читать книгу онлайн
Испанские поэты XX века - читать бесплатно онлайн , автор Гарсиа Лорка Федерико
Испанские поэты XX века: • Хуан Рамон Хименес, • Антонио Мачадо, • Федерико Гарсиа Лорка, • Рафаэль Альберти, • Мигель Эрнандес.
Составление, вступительная статья и примечания И. Тертерян и Л. Осповата. Примечания к иллюстрациям К. Панас.
Настоящий том вместе с томами «Западноевропейская поэзия XХ века»; «Поэзия социалистических стран Европы»; «И. Бехер»; «Б. Брехт»; «Э. Верхарн. М. Метерлинк» образует в «Библиотеке всемирной литературы» единую антологию зарубежной европейской поэзии XX века.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Перейти на страницу:
САЭТА {67}
Перевод В. Андреева
Если б лестницу мне достать
и подняться к крыльям креста
для того, чтобы смог я вынуть
гвозди из тела Христа…
О саэта, песня цыган,
обагренная кровью Христовой,
вечно — с жалостью, вечно готова
вынуть гвозди из божиих ран.
О саэта, из года в год,
словно лестницу к месту казни,
андалузский народ на праздник
Пасхи тебя несет.
О саэта, старая песня
моего андалузского края,
умиравшему в муке крестной
ты бросаешь цветы, сострадая.
Песня-жалость, нет, не тебе
посвящаю я эти строфы.
Петь хочу не Христа Голгофы, —
а идущего по воде.
О ПРИЗРАЧНОМ ПРОШЛОМ
Перевод Ю. Петрова
Человек из казино второго сорта,
где Каранчу как-то раз встречали,
седовлас, лицо усталое потерто,
а в глазах полно и скуки и печали;
под усами цвета пыли — губы вялы
и грустны, но грусти нет — на самом деле,
нечто большее и меньшее: провалы
в пустоту, в безмыслие паденье.
Он еще нарядным выглядит в пижонской куртке
бархатной, изысканной и модной,
и в кордовской шляпе, глянцевой и жесткой,
благородной.
Дважды вдовый, три наследства промотал он —
три богатства унесли с собою карты,
воскресает он, не выглядит усталым
только в приступе картежного азарта
или славного тореро вспоминая,
или слушая рассказы о бандитах,
иль о том, как карта выпала шальная,
о кровавых потасовках и убитых.
Он зевает, слыша гневные хоралы,
что, мол, власти наши косны, злы и грубы!
Он-то знает, что вернутся либералы,
возвратятся, словно аисты на трубы.
Как боится он небес, землевладелец!
Он и чтит их; иногда нетерпеливо
вверх поглядывает он, на дождь надеясь,
беспокоясь о своих оливах.
Ни о чем другом, унылый, нелюдимый,
раб сегодняшней Аркадии — покоя,
он не думает, и лишь табачным дымом
омрачается лицо его порою.
Он не завтрашний, но он и не вчерашний,
плод испанский, не зеленый, не гнилой,
он — созданье «никогда», ненужный, зряшный
плод пустой,
плод Испании — несбывшейся, былой,
нынешней — с седою головой.
ПЛАЧ ПО ДОБРОДЕТЕЛЯМ И СТРОФЫ НА СМЕРТЬ ДОНА ГИДО
Перевод О. Савича
Наконец-то дона Гидо
пневмония унесла!
Не смолкает панихида,
и звонят колокола.
В юности наш гранд кутил,
не давал проходу даме,
был задирой, но с годами
жизнь молитве посвятил.
Говорят, гаремом целым
наш сеньор владел в Севилье,
несомненно
был наездником умелым,
несравненно
разбирался в мансанилье.
Но растаяло богатство,
и решил он, как маньяк,
думать, думать так и сяк,
на какой волне подняться.
Ну и выплыл на волне
на испанский лад вполне:
он к своим прибавил данным
девушку с большим приданым,
обновил гербы свои
и, традиции семьи
прославляя,
шашнями не хвастал в свете,
изменяя —
изменял теперь в секрете.
Жил развратом,
но в святое братство братом
он вступил и дал обеты,
и в четверг страстной
со свечой по мостовой
шел он, разодетый,
как святой из Назарета.
Нынче ж колокол твердит,
что в последний путь спешит
добрый Гидо, чинный, строгий,
по кладбищенской дороге.
Добрый Гидо, без обиды
ты покинешь мир земной.
Спросят: что ты нам оставил?
Но спрошу я против правил:
что возьмешь ты в мир иной?
Что? Любовь к перстням с камнями,
к шелку, золоту и лени,
к бычьей крови на арене,
к ладану над алтарями?
Ничего ты не забудь!
Добрый путь!..
От цилиндра и до шпор
был ты подлинный сеньор
и дворянства соль;
но на лысый лоб высокий
вечность ставит знак жестокий:
круглый ноль.
Щеки впали и осели,
пожелтели,
восковыми стали веки,
руки сведены навеки,
и очерчен череп тонко.
О, конец испанской знати!
Вот дон Гидо на кровати
с жидкой бороденкой,
грубый саван — тоже спесь;
кукла куклой, чином чин,
вот он весь —
андалузский дворянин.
ПРИЗРАЧНОЕ ЗАВТРА
Перевод Ю. Петрова
Край чуланов, ризниц и альковов,
барабанов и военной истерии,
край, молящийся Фраскуэло {68} и Марии,
душ бестрепетных и духа шутовского —
в нем своя должна быть ясная основа:
Вера в Завтра, Монументы и Витии.
От Вчера пустое Завтра зря родится —
дай нам, Боже, чтоб оно недолгим было! —
нечто вроде душегуба, проходимца,
исполнителя болеро и дебила,
в общем, что-то по французскому фасону,
смесь смекалки и языческого пыла,
только с мелкими пороками — особо
их Испания избрала, возлюбила.
Подлый край, с его зевотой и мольбою,
дряхлый, шулерский, печальный и болтливый,
подлый край, покорный богу, — и бодливый,
если вздумает работать головою;
в нем надолго обожателям сгодится
освящавшийся веками храм традиций,
им отход от их канонов ненавистен —
будут бороды апостольские, будут
светло-желтые светиться нимбы лысин
католически и благостно повсюду.
От Вчера пустого Завтра зря родится —
дай нам, Боже, чтоб оно коротким было! —
что-то вроде палача и проходимца,
исполнителя болеро и дебила —
омерзительным никчемное продлится.
Как опившийся вином, в припадке рвоты
солнце красное замазало кирпичным,
бурым колером гранитные высоты,
и восхода тошнотворные красоты
все в закате есть, слащавом и практичном…
Но на счастье есть Испания другая —
край резца и молотка {69}, земля свершенья,
с вечной юностью, которую слагают
этой расы простодушной поколенья;
есть Испания совсем иная — эта
все искупит, не предаст и не склонится,
край идеи, одержимости, рассвета,
с топором в карающей деснице.
Перейти на страницу:
