На кладбище, где новых нет могил,
Никто теперь над мертвыми не плачет.
У входа ангел каменный застыл
И смотрит ввысь надменно и незряче.
Безлюдье, тишина со всех сторон,
Немых оград ржавеющие цепи, —
И дряхлый сторож гонит самогон
Ночами в старом безымянном склепе.
Потом идет, не зная, что к чему,
Но чувствуя бессмысленную бодрость, —
И кланяются чертики ему,
Его преклонный уважая возраст.
Он сам себе слуга и господин,
Он одинок, все остальные — в нетях.
Один, один, единственно — один
На кладбище, на всей родной планете.
Над ним, как дети, плачут облака,
Лежат пред ним безлюдные просторы...
Лишь марсиане видят старика
В свои сверхдальнозоркие приборы.
И говорят: «Там ходит человек.
Он в дни войны сумел в живых остаться.
Мы подождем. Пусть доживает век.
Когда помрет — начнем переселяться.
Когда настанет время — в должный час
Мы приземлимся на земной поляне.
Ведь неспроста, ведь это ради нас
Самих себя угробили земляне».
От строителей осталась
Эта башня маяка.
Камня каждого касалась
Чья-то верная рука.
Созидатели забыты,
Не внесли их в письмена,
Лица вечной тьмой сокрыты,
Неизвестны имена.
Но над морем держит факел,
Охраняя корабли,
Башня, как рука во мраке,
Выросшая из земли.
Налившийся колос, ты должен склониться.
Ты к солнцу тянулся из всей своей силы,
Но время склониться, пора поклониться
Земле, что тебя родила и взрастила.
Ты в землю был послан людскою десницей,
Сквозь почву росток твой неспешно и тайно
Всплывал — чтобы к жизни вернуться сторицей,
К руке человека, к серпам и комбайнам.
Пустые колосья, как башни гордыни,
Пусть тянутся к небу, где звезды и птицы, —
В высоком смирении должен ты ныне
К земле, к животворной могиле склониться.
Пред этим таинственным миром склониться,
Где осень развесила тонкую дымку,
Где нет меж грядущим и прошлым границы,
Где смерть и бессмертие ходят в обнимку.
Вселенной радость и беда,
Частица мыслящей материи,
Оплачиваю я всегда
Находки — горькими потерями.
И, собственный теряя след,
Теряя голову от робости,
В слепые скатываюсь пропасти
И вновь карабкаюсь на свет.
Но хоть тропинка нелегка,
Хоть крутится и извивается —
Порой с нее издалека
День завтрашний приоткрывается.
Пусть мне там жить не суждено —
Гляжу, гляжу, гляжу в грядущее.
Так странник, к пиру не допущенный,
Все видит с улицы в окно.