Прости меня(СИ)

Как на больной мозоль с оскоминой,

муж смотрел вверх в потолок,

редко мигал веками без ресниц -

выпали у бедняжки моего

из омертвевших клеток.

А в глазах горел огонь протеста

и нежелание подчиниться смерти.

Я в истерике: "Он умирает!"

А медсестра в ответ:

"А что ты хочешь?

Он получил 1600 рентген.

Смертельная доза 400 рентген".

После похорон пожарных -

Вити Кибенок

и Володи Правика,

я с Таней Кибенок

с кладбища вернулась

уставшей и больной,

меня срочно вызвали к Гуськовой.

В своём рабочем кабинете,

бросив на меня печальный взгляд,

Ангелина прямо, вежливо сказала:

"Ваш муж умер 15 минут назад".

Я в истерику...

Сколько было крику?

Меня час, может два -

врачи, медсёстры

приводили в чувство,

помню смутно,

как уносили санитары.

Кстати, когда все умерли,

в больнице сделали ремонт.

Вынесли всю мебель,

скоблили стены,

взорвали весь паркет.

ПРОСТИТЬСЯ НАДО!

Военные переодели мужа

в военную, парадную форму,

тело в гроб нежно положили,

сверху бархатом накрыли.

Без обуви, босого -

распухли ноги

у бедняжки моего.

Я со стороны за ритуалом

наблюдала молча,

смотрела со слезами

на мужа своего.

Подошла женщина ко мне

и вежливо сказала:

"Проститься надо",

но не пустила близко к гробу.

Многодневным горем -

выстрадала я такую просьбу.

Окунув свою больную душу -

в терпенье, в грёзы,

как туча разряжаясь в грозы -

я стояла тихо,

проливая слёзы.

На моих глазах...

тело в парадной форме

засунули

в целлофановый мешок

и крепко завязали.

Уложили мешок -

в деревянный гроб

и гроб... целиком -

во второй мешок втолкнули.

Второй мешок -

снова завязали.

И уже всё -

поместили в цинковый гроб

и гроб надёжно запаяли.

НАРОДУ МНОГО,

А ПОГОВОРИТЬ ЧЕЛОВЕКУ НЕ С КЕМ.

Все родственники

съехались в Москву.

Нас принимала

чрезвычайная комиссия.

Говорили нам:

"Отдать мужей, сыновей

родственникам не можем.

Они очень радиоактивные

и будут похоронены

на московском кладбище

особым способом,

в цинковых гробах,

под бетонными плитами.

И этот документ -

вы подписать должны".

Кто хотел увезти на родину -

тех убежали:

"Они герои

и принадлежат не Вам,

они уже все -

государственные люди".

В МИТИНО НАВЕСТИЛА МУЖА.

После похорон мужа -

два месяца прошло.

Я приехала в Москву -

светило солнце,

было тихо и тепло.

И сразу "Туда" к нему -

в Митино на кладбище.

К своему родному -

родному, ненаглядному.

На могиле мужа

я долго слезами обливалась,

плакала, рыдала,

свою кровинку,

свою частичку, половинку

на свиданье звала.

Вскоре, мне -

сильно поплахело.

Начались схватки -

мне очень дурно стало.

В 6-й больнице

у Гуськовой я рожала.

Рожать приедешь к нам,

так Ангелина

раньше мне сказала.

НАТАШЕНЬКА... НАТАША.

Ты так хотел,

ты так мечтал её увидеть.

Встань, мой родной,

и посмотри.

Родилась дочурка наша.

Вот она -

дочь твоя Наташа.

Родная, ненаглядная -

дочурка наша.

Раньше срока родилась,

родилась, родная!

Это не беда!

Главное, живая.

Важно ротик открывает

и глазёнками моргает.

За время тяжкое,

казалось, вечность

провела я с горем,

впервые улыбнулась.

Душа моя вмиг засветилась -

радостью и счастьем.

Я камень с сердца обронила,

радость, счастье обрела.

ТАБЛИЧКА С ИМЕНЕМ ГЕРОЯ.

Через 4 часа

после рождения Наташи,

Гуськова ко мне зашла,

грустная, на слова скупая,

минуту молча,

у ног моих стояла.

"Беда у Вас опять.

Умерла дочурка ваша.

У вашей девочки -

порок сердца был,

а нуклид в 28 рентген

в её печени

вашу дочь убил.

И, к большому сожалению,

ты должна меня понять,

по научной логике -

мы не можем вашу дочь

Вам сейчас отдать".

"Как это не можете отдать?

Это я вам не отдам!

Вы хотите, мою дочурку,

забрать для своей науки.

Я ненавижу ваши эксперименты

и ваши лженауки.

Мне ваш совет ни к чему

и совсем не нужен.

Я похороню свою кровинку -

рядом с родным и дорогим,

рядом с любимым мужем".

"Хорошо, моя дорогая!

Случай в жизни не простой.

Но не ты, а мы её похороним

специальным способом,

рядом с мужем -

под одной плитой.

Но ты пойми меня

и убеди в справедливости себя.

Могилу твоего мужа,

как народного героя,

должна величать

одна табличка

с именем героя!"

Принесли мне

деревянную коробочку.

А в ней... она!..

Дочь Наташа.

Кровинка наша.

С болью смотрела

я на дочь свою.

От горя и печали,

пустив слезу,

мучилась, страдала.

"Здравствуй, моя родная!

Здравствуй и прощай!

Навеки вечные, прощай!

Радиация проклятая

погубила нас".

Поцеловала я тельце в лобик

и горько зарыдала.

"Пожалуйста!

Положите её рядом с мужем

и скажите ему.

Это твоя дочь Наташа!

Наташенька твоя -

дочь родная".

ОДИН БУКЕТ ЕМУ,

ВТОРОЙ - КЛАДУ Я ЕЙ.

На мраморной плите

нет надписи "Наташа".

Там только его золотая надпись

светится в красоте и в грации

чернобыльца героя -

спасшего мир земной

от смертельной радиации.

А дочь Наташа -

крохатулька наша,

лежит рядом с ним,

рядом со всеми чернобыльцами

красиво, величаво в ряд,

без таблички, без надгробия,

без имени, без наград.

Там только её душа.