Под мясной багряницей

ВСТРЕЧА ОСЕНИ

С черным караваем, С полотенцем белым, С хрустальной солонкой На серебряном подносе Тебя встречаем: Добро пожаловать, Матушка-осень! По жнивьям обгорелым, По шелковым озимям Есть где побаловать Со стаей звонкой Лихим псарям. Точно становища Золотой орды, От напастей и зол Полей сокровища Стерегут скирды. И Микулиной силушке Отдых пришел: Не звякает палица О сошники. К зазнобе-милушке Теперь завалится, Ни заботы, ни горюшка Не зная, до зорюшки, Спать на пуховики. Что ж не побаловать, Коль довелося? Добро пожаловать, Кормилица-осень! Борзятника ль барина,Чья стройная свора Дрожит на ремне, Как стрела наготове Отведать крови,Радость во мне? Нагайца ль татарина, Степного вора, Что кличет, спуская На красный улов В лебединую стаю Острогрудых соколов? Чья радость - не знаю. Как они, на лету Гикаю - "улю-лю, Ату его, ату!" И радость такая Как будто люблю! 1916

ЗИМОВЬЕ ВОРОНА

Еще вдали под первою звездою Звенело небо гоготом гусей, Когда с обрыва, будто пред бедою, Вдруг каркнул ворон мощно грудью всей.

И сумерками ранними обвитый, Направил над свинцом студеных вод На запад, в степь, неспешный, домовитый Свистящий грузной силою полет.

Но вещий крик, что кинул ворон старый, Моя душа, казалось, поняла, Благоговейно слушая удары По воздуху тяжелого крыла.

Он, не смутаясь пролетом беспокойным, Не бросит оскудевших мест родных, В нужде питаясь мусором помойным У ям оледеневших, выгребных.

Но сохранит в буранах силу ту же, Что и в тепле,- а те из высоты Низверглись бы на снег от первой стужи, Как с дерева спаленные листы...

Меня ободрил криком ворон старый: И я, как он, невзгодой не сразим, С угрюмой гордостью снесу удары Суровейшей из всех грядущих зим. 1918

ПОЗДНИЙ ПРОЛЕТ

За нивами настиг урон Леса. Обуглился и сорван Лист золотой. Какая прорва На небе галок и ворон!

Чей клин, как будто паутиной Означен, виден у луны? Не гуси... Нет!.. То лебединый Косяк летит, то - кликуны.

Блестя серебряною грудью, Темнея бархатным крылом, Летят по синему безлюдью Вдоль Волги к югу - напролом.

Спешат в молчанье. Опоздали: Быть может, к солнцу теплых стран, Взмутив свинцовым шквалом дали, Дорогу застит им буран.

Тревожны белых крыльев всплески В заре ненастно-огневой, Но крик, уверенный и резкий, Бросает вдруг передовой...

И подхватили остальные Его рокочущий сигнал, И долго голоса стальные Холодный ветер в вихре гнал.

Исчезли. И опять в пожаре Закатном, в золоте тканья Лиловой мглы, как хлопья гари Клубятся стаи воронья... 1918

*******************************************************************************************

* IV. ПРОВОДЫ СОЛНЦА *

ПРОВОДЫ СОЛНЦА

Памяти брата Сергея, павшего в бою 20 августа 1915 г.

Утомилось ли солнце от дневных величий, Уронило ли голову под гильотинный косырь,Держава расплавленная стала-как бычий, Налитый медною кровью пузырь. Над золотою водой багровей расцвел В вереске базальтовый оскал. Медленно с могильников скал Взмывает седой орел. Дотоле дремавший впотьмах Царственный хищник раскрыл В железный веер размах Саженный бесшумных крыл. Все выше, все круче берет, И, вонзившись во мглистый пыл, Крапиной черной застыл Всполошенный закатом полет, Пропитанный пурпуром последнего луча, Меркнет внизу гранитный дол. У перистого жемчуга ширяясь и клекча, Проводы солнца справляет орел. Словно в предчувствии полуночной тоски, Колька зрачков, созерцаньем удвоены, Алчно глотают ослепительные куски Солнечной в жертву закланной убоины. Но ширится мрак ползущий, И, напившись червонной рудой, На скалы в хвойные пущи Спадает орел седой. Спадет и, очистив клюв И нахохлясь, замрет, дремля, Покуда, утренним ветром пахнув, Под золотеющим пологом не просияет земля...

От юношеского тела на кровавом току Отвеяли светлую душу в бою. Любовью ли женской свою По нем утолю я тоску? Никто не неволил, вынул сам Жребий смертельный смелой рукой И, убиенный, предстал небесам. Господи, душу его упокой...

Взмывай же с твердыни трахитовой, Мой сумрачный дух, и клекчи, И, ширяясь в полыме, впитывай Отошедшего солнца лучи! И как падает вниз, тяжел От золота в каменной груди, Обживший граниты орел,В тьму своей ночи и ты пади, Но в дремоте зари над собою не жди! 1915

ТРАВЛЯ

На взмыленном донце, смиряя горячий Разбег раззадоренных, зарвавшихся свор, Из покрасневшего осинника в щетинистый простор, Привстав на стремена, трубит доезжачий Перед меркнущими сумерками,- так и ты Смири свою травлю до темноты.

Над закатным пламенем серебряной звездой Повисла ночь. Осадив на скаку, Останови до крови вспененной уздой Вороного бешеного жеребца - тоску. Звонче, звонче Труби, сзывая Своры и стаи Голодных и злых Замыслов - гончих, Желаний - борзых! Пусть под арапником, собираясь на рог, С лясканьем лягут на привязи у ног. Кровью незатуманенный светлый нож Засунь за голенище, коня остреножь. Тщетно ты гикал в степи: "Заставлю Выпустить счастье мое на травлю". Брось же потеху для юношей...Нет! Пока не запекся последний свет, Любимого кречета - мечту - швырну Под еще не налившуюся серебром луну! 1916

В АЛОМ ПЛАТКЕ

Топит золото, топит на две зари Полунощное солнце, а за фабричной заставой И за топкими кладбищами праздник кровавый Отплясывают среди ночи тетерева и глухари. На гранитных скамейках набережной дворцовой Меж влюбленных и проституток не мой черед Встречать золотой и провожать багровый Закат над взморьем, за крепостью восход. Что мне весны девическое ложе, Подснежники и зори, если сделала ты Трепетной неопаленности ее дороже Осыпающиеся дубовые и кленовые листы? Помнишь конец августа и безмглистое, начало Глубокого и синего, как сапфир, сентября, Когда - надменная - ты во мне увенчала В невольнике - твоей любви царя?.. Целовала, крестила, прощаясь... эх! Думала, воля и счастье - грех. Сгинула в алом платке в степи, С борзыми и гончими не сыщешь след... Топи же бледное золото, топи, Стели по островам призрачный свет, Полярная ночь! Только прошлым душу мою не морочь, Мышью летучею к впадинам ниш Ее ли прилипшую реять взманишь? 1915

МЕРТВАЯ ПЕТЛЯ

В тобой достигнутое равновесие, О Франция, поверить не могу, Когда на предполярном поднебесье Ручных я помню коршунов Пегу

Все ждешь - свихнувшийся с зубцов уступа Мотор, застопоривший наверху, Низринется горбом на плечи трупа В багряную костистую труху.

Но крепче, чем клещи руки могильной, Руля послушливого поворот,И взмах пропеллера уже бессильный Полощется, утративши оплот.

Мгновенье обморочное и снова, Как будто сердце в плоти голубой, У птеродактиля его стального Прерывистый учащен перебой.

И после плавный спуск,- так бьющий птицу О серебро кольца очистить клюв Спадает сокол вниз па рукавицу И смотрит в солнце, глазом не сморгнув.

О Франция, одни сыны твои Могли сковать из воздуха и света Для дерзких висельников колеи Свободней и законченней сонета! 1915

МАМОНТ

Смотри - Солнечную гирю тундрового мая, Булькающую золотом и платиной изнутри, Вскинул полюс, медленно выжимая. Сотням Атлантов непосильный гнет, Кажется, не выдержав,- тонкую пленку Прободит и скользкой килою юркнет Внутренность из напряженного живота в мошонку. Нет! Как из катапульты, из кисти руки Подбросил солнце и, извернувшись вкруг оси, Подхватил на лету. Лососи Вспенили устьев живорыбные садки. И, отцепляясь, ползут К теплым теченьям ледяные оплоты, И киты, почуяв весенний зуд, Разыгрываются, как нарвалы и кашалоты. Нырнет и ляжет, отдуваясь от глуби, И бьет фонтанами двойная струя. А на заре, леденцом зардевшись, пригубит Оленью самку парная полынья. Дымится кровавая снедъ В перешибленных моржевых бедрах Хорьковою мордой белый медведь Выискивает сальники и потрох. Охорашивая в снежном трепете Позвоночника змеиный костяк, Щиплют, разлакомясь, лебеди Полярные незабудки и мак. Слушай Словно из шахты ломов звон. То мамонт, мороженой тушей Оттаяв, рушит пластов полон. Все упорней Нажим хребта и удар клыков, Желтых с отставшею мякотью в корне. Чу... Лебединый зов И гусиный гогот пронзил Лопуховые уши, Затянутые в окаменелый ил. И травоядную мудростью тысячелетий кроткий, Смотрит на солнце в проломленный лаз Исподлобья один прищуренный глаз, А хрусталик слезится от золотой щекотки. Подними ж свой удавный хобот, Чудище, оттаявшее в черной крови, И громовый гимн прореви Титану, подъявшему солнце из гроба! Растоплена и размолота Полунощной лазури ледяная гора. День- океан из серебра Ночь- океан из золота.