Прикосновенье

Но месяц вновь поблескивает дужкой.

Высь постепенно стала голубой.

И молнии уходят друг за дружкой,

Ворчащий гром уводят за собой.

Ты в сад с терраски отворяешь двери,

Ты поднимаешь чистые глаза

И говоришь с улыбкою, не веря:

— А что, была действительно гроза?..

Но целый день потрескивают травы —

Так наэлектризованы они.

И долго тянет влагой от дубравы,

И дальних гроз мерещатся огни.

КОКТЕБЕЛЬ

Сухой, нетрудный зной стенного Крыма,

Стрекочущая тишь.

Дуга прибоя вычерчена криво,

Коль сверху поглядишь.

Трещали вновь цикады, как лягушки,

Спускалась тьма, и в ней

Привычно море било, как из пушки,

Внизу, среди камней.

Вот все заснуло. Ночь текла глухая,

И кто-то ночью той

Ступал едва, но галька, громыхая,

Сдвигалась под ногой.

И женщина, склонившись на перила,

Во мраке скрыв черты,

Неясной белой птицею парила

Средь крымской черноты.

ПОСЛАНИЕ

Александра Осиповна

Смирнова-Россет!

Дождик. Дело к осени.

И я Вам сосед.

Мне до Вас, наверное,

Меньше двух верст.

Струй шуршанье мерное.

Путь весьма прост.

От дождя муторно.

Льет и льет с верхов.

Около полутора

Мне до Вас веков.

Так. И тем не менее,

Ежась наверху,

Смотрит вдаль имение,

За Москву-реку.

Ветер вдоль цоколя

Кинул листьев горсть.

Где тут след Гоголя,

Что был Ваш гость?

ЖЕНЫ ПОЭТОВ

В прошлое взглядом пройдуся,

Где мы бывали стократ.

Галя, Лариса и Дуся —

Жены поэтов стоят.

У освещенного входа

Снежный взвивается прах.

Сколько, однако, народа,

Шума на тех вечерах!..

Как они гордо встречали

С невозмутимостью всей

Радости или печали

Их беспокойных мужей.

На слово, право, поверьте:

С ними, а часто одни,

Все-таки в той круговерти

Счастливы были они.

Послевоенные годы.

Слабо устроенный быт.

То ли от вьюжной погоды,

То ли от строчек знобит.

«Задумчивая речь…»

Задумчивая речь,

Исполненная смысла.

Покатость этих плеч,

Что не для коромысла.

Но смело шла на бой

Под смертный стон металла,

Бралась за труд любой,

И сил у ней хватало.

Желал ей жизни ты,

Большой и интересной,

И долгой красоты,

Душевной и телесной.

«Лицо пристроила в ладони…»

Лицо пристроила в ладони,

Поплакала и поднялась.

И оказалась в новой зоне,

С былой утратившая связь.

Лишь в зеркале — в том свете дальнем,

В том обрамлении волос, —

Лицо, промытое страданьем,

Слегка распухшее от слез.

ЖЕНЩИНА

В горле внезапный ком,

Трепетной жизни сила, —

Что-то одним толчком

Женщину разбудило.

Этот короткий спазм

Вроде того набата,

Что вас от смерти спас

Давней порой когда-то.

Этот отход от сна

Служит особой цели.

Приподнялась она,

Села на край постели.

Наши с тобою сны

Ярки или убоги, —

В женщине сведены