Я вижу пряди светлой тень
над сном ресниц, в глазах — тревогу…
Ты ландыш мне дала в тот день
и проводила в путь-дорогу.
Прощай! Сирена. Мрак ночей,
Как сон, платок исчезнет, тая,
а с ним и синева очей…
Нет! До свиданья, дорогая!
Ты жди меня… Жди… Горе минет.,
И мне в ответ звучит: «Я жду!..»
Вернем свободу Украине,
и снова я к тебе приду.
1943
Украины родимой сады,
вишни, зелень густой лебеды,
что мне снились в годину беды,
вы шумите сейчас не во сне…
Хаток белых приветливый ряд,
и окошки на солнце горят,
на окошках цветы… Выйду в сад,
поплыву по зеленой волне,
по зеленой и сонной… В саду ль
я услышу кукушку? Июль,
через кровь и сквозь посвисты пуль,
вновь придет, как счастливая доля.
Выйдет месть на Донец, вся в броне и огне,
и клинки зацветут, как цветы по весне,
и я вновь обниму — наяву, не во сне —
мою мать после долгой неволи.
Украины родимой сады,
яворов многошумных ряды,
к вам я рвался в час горькой беды
вместе с песней моей соловьиной!
Только выйдем к тебе мы в бою,
только будем в родимом краю,
поцелую я землю твою,
мое сердце — моя Украина…
1943
Прилетела кукушка: ку-ку…
Куковала: казак, потерпи!
В вышине, как на синем току,
словно жито молотят в степи.
Золотистой половы дымки
проплывают и тают, как сны,
и зенитных снарядов куски
на поляны — дождем с вышины.
А кукушка: ку-ку да ку-ку,
в небе бьются на жизнь и на смерть.
Украина! Тебе на веку
Столько выпало бед одолеть.
Над полянами — запахи трав,
солнце хмуро глядит с высоты.
Самолет загорелся, упав,
и на нем черной краской кресты.
А кукушка: ку-ку да ку-ку…
И на сад — град осколков летит.
Украина! Еще на веку
быть счастливой тебе предстоит.
1943
Живая рана в сердце Украины,
в тоске снегов лежит Крещатик мой.
Куда ни глянь — руины да руины
простерты молча к выси голубой,
как руки мертвых, в безысходном горе,
в железной муке тягостных ночей…
Звезда прощально светится в просторе,
и стрелы острые ее лучей
летят на запад, где на поле брани
титаны бьются… Где не так давно
элетросвет сиял парчовой тканью
и словно пело каждое окно.
К Славуте шли в цветах победных люди,
смеялась юность в золотых садах…
Вовек такого сердце не забудет!
Среди руин лежит мой скорбный шлях.
Но что это?.. Уже идут трамваи,
стремительно течет людской поток.
И на глазах Крещатик оживает!
Ткань заживляется. Струится жизни ток.
Руин всё меньше… Синей перспективой
раскрылась даль, как милые глаза…
Я — радостный,
я — гордый и счастливый!
Так окровавленная полоса
лучом согрелась…
Мой Крещатик, здравствуй!
Ты краше станешь… Как морской прибой,
вновь зашумишь… И плачу я от счастья,
что ты преобразишься, молодой
невыразимо… Сыплется в машины
град кирпичей. Зовет желанный труд.
Звучит оркестр. И дети Украины,
строители, в рядах с лопатами идут,
чтоб рану заживить…
Вновь к выси тополиной
строй стен поднимется, и день не будет хмур,
покроется цветами Украина,
не станет слез, на мирный звон бандур
девичий голос в парке отзовется…
О, сколько радости в напеве том!..
Глаза зажмурив, соловей зальется
и серебристый нам подарит гром.
А ты, Крещатик, шумный и широкий,
огнями убранный, мне будешь слать привет,
и я пойду в сверкающем потоке
днепровским берегом, как много долгих лет
тому назад… Веселые трамваи,
глотая даль, помчатся вдоль витрин…
Я — на горе. И взором даль пронзает
Владимир мой — земли и солнца сын,
Иду. Луна, приветствуя сердечно,
шлет сноп лучей… Я в день пришел из тьмы…
И на коне неукротимом в вечность
летит Богдан, как в будущее — мы.
1944
