Я лежал на траве и глядел,
Как по небу плывут облака;
Ветер листьями клена шумел,
Их ко мне нагибая слегка.
И неслись облака надо мной,
Исчезая и тая вдали…
Они солнце ревниво собой
Заслоняли порой от земли.
Будто солнцу хотели сказать:
«Не дари ты ей теплых лучей!
Перестань, перестань согревать
Эту землю любовью своей!
Где сгустилась вечерняя мгла,
Где твой пламенный луч догорел,
Сколько там совершается зла,
Сколько темных, неправедных дел!
Разве лдск она стоит твоих?
Разве, грешная, любит тебя?
Нам одним ты сияй! Нас одних,
Непорочных и чистых, любя!»
И неслись по степям голубым
Облака в бесконечную даль,
Исчезая одно за другим;
Но, казалось, их солнцу не жаль;
Не хотело оно чистоты
Их холодной на землю менять
И горячим лучом с высоты
Стало грешную землю лобзать…
Вот и опять мы, как в прежние годы,
Старый товарищ, беседу ведем,
И прожитые когда-то невзгоды
Смутным каким-то нам кажутся сном.
Сколько мы лет не видались с тобою!
Сколько воды с той поры утекло…
Старость, подкравшись к нам тихой стопою,
Избороздила обоим чело.
Пламень, горевший в глазах, потушила,
Снегом обсыпала волосы нам.
Где наша бодрость, отвага и сила?
Видно, они не под стать сединам!
Помнишь, товарищ, минуту разлуки?
Весело вдаль мы глядели тогда;
Жали друг другу с улыбкой мы руки,
Грозная нас не страшила беда.
Мы говорили друг другу, прощаясь:
Скоро желанное время придет;
Сбудется всё, что толпа, издеваясь,
Бредом, мечтаньем нелепым зовет.
Веруя в силу свободного слова,
Думали мы, что могучая рать
Ринуться в битву с неправдой готова,
Стоило только ему прозвучать.
Что же ты вдруг покачал головою?
Что улыбнулись так горько уста?
Молодость нас обманула с тобою…
Совесть зато у обоих чиста.
Бедны мы оба, в потертой одежде;
Много от нас отшатнулось друзей.
Пусть их! Но сердце в нас бьется, как прежде,
Верой горячей в добро и людей.
Пыл нетерпенья в душе охладили,
Свергли немало кумиров года;
Но и кумирам толпы не кадили
В чаяньи благ мы земных никогда.
С пеной у рта не бросали каменья
В юность кипучую, если, полна
Гордой отваги, в пылу увлеченья,
Нас за ошибки корила она.
Знаем мы оба: как время настанет
Нам от житейских трудов отдохнуть,
Лихом она стариков не помянет,
Скажет: они пролагали нам путь.
Так-то, товарищ! Разбитым и хилым,
Нам остается глядеть в стороне,
Как нарождаются новые силы,
Как на борьбу выступают оне;
Да вспоминая прожитые годы,
В сердце суровое небо молить,
Чтоб миновали все наши невзгоды
Тех, кто пришел нас, отживших, сменить.
Тяжелая, мучительная дума
Гнетет меня. Везде она со мной,
В толпе ли я, средь говора и шума,
Иль одинок брожу в тиши лесной.
И шепчет всё неведомый мне голос:
«Жизнь прожита! Смотри: в твоих кудрях
Уж не один седой пробился волос,
В морщинах лоб, огонь потух в глазах.
Прошедшее окинь духовным взором
И совести правдивого суда
Не избегай! Пред строгим приговором,
Раскаянья исполнен и стыда,
Склонись во прах челом когда-то гордым,
Сознай, что жизнь напрасно тратил ты,
Что не служил добру оплотом твердым,
Но был рабом бессильным суеты;
Что больше слез, чем радости и счастья,
Ты преданным и добрым тем дарил,
Кто в дни невзгод, в дни бурного ненастья
Любовью путь твой мрачный озарил!
И что ни в чьей душе существованье
Твое следа оставить не могло…»
Бесплодное и горькое сознанье!
Зачем ко мне теперь лишь ты пришло,
Когда в кудрях седой пробился волос,
Когда для битв житейских нету сил?
Зачем мой дух укором этот голос
В былые дни от сна не пробудил?
Жизнь прожита… и скоро с ней проститься
Придет пора… Но думать тяжело,
Что над тобой с любовью не склонится
Ничье в тот миг печальное чело…
