Лейли и Меджнун

Ты счастливец, Физули, ныне ты с любимой слился.

Жизнь отдав любимой, ты ей не бросишь обвиненья.

Меджнун сказал: "Внимающая мне

И тайны излагающая мне -

Кто ты? Скажи свое мне имя ныне, 

И почему ты бродишь здесь, в пустыне?

Душа так рада мудрости твоей

И нежной сладости твоих речей.

И сердце дивной полнится истомой,

Ты даже показалась мне знакомой.

Скажи мне, из каких пришла ты стран

И шел каким путем твой караван?

Коль ты - тюльпан, в каких горах росла ты?

Ты лилия? В каких садах цвела ты?

Приятен мне и самый голос твой,

Ты над моею сжалилась душой.

Я от чужого ждать не мог участья,

Не связаны ль незримо мы на счастье?

Ты в тягость, вижу, не сочла меня.

Своею благодатью осеня.

Когда бы спутником моим был разум,

Твои поступки понял бы я разом.

Когда бы скорбь не отняла всех сил,

Когда б я слез кровавых не точил,

Тогда, недоумения не зная,

Я сразу бы узнал, кто ты такая.

А так - мои догадки все пусты,

Сама скорей мне расскажи, кто ты!

Я в опьянении живу, что значит жизнь, не сознавая, 

Кто я, кто кравчий, где вино, где друг, где чаша круговая.

Хотя любимую прошу душе моей безумной внять,

Но не отвечу сам, куда душа уходит кочевая.

Не тот мудрец, кто мир познал, кто знает все, что в мире есть, -

Мудрец лишь тот, кто может жить, о мире не подозревая.

О Физули, твой вздох и стон на весь распространились мир,

Ты рад страданиям любви, - зачем шуметь, людей сзывая?"

Лейли Меджнуну: "Духом непреклонный,

Израненный и страстью полоненный!

Ты временем жестоким пощажен,

Вином отрады щедро напоен.

Ты к цели издалека пробивался -

С тобою та, по ком ты стосковался.

Ты счастлив: все твое, чего хотел.

Перед тобой твоей мечты предел.

Ведь я - Лейли, души твоей желанье,

Больного сердца вечное терзанье.

Мою желал ты видеть красоту,

Желал увидеть ты свою мечту.

Теперь с тобой мы вместе, друг прекрасный,

Зачем же мешкать будешь ты напрасно?

Свиданье нам дано благой судьбой,

Иди ко мне - ведь счастье пред тобой

И сердце я отдам с любовью жаркой,

Я душу сохранила для подарка.

Спеши - не упускай судьбы. Смотри,

Мои дары скорее забери!

Ты болен? Так во мне врача ты встретишь!

Влюблен? Во мне любимую приветишь!

Пусть наша встреча будет счастья пир,

С тобою мы забудем целый мир . . .

К очам-нарциссам ртом прильни-тюльпаном

И лилию скорей укрась рейханом.

Пусть яхонт с бирюзою жар сольет,

Твой попугай пусть сахар мой склюет.

На розу свежею росою брызни,

Дай жаждущему Хызру воду жизни.

А если ты не пламенно влюблен,

Мученьем, горестью не изнурен.

Тогда влюбленным и не притворяйся,

В насмешках над бедой не изощряйся.

Будь мудр и прозорлив, меня пойми, -

Не опозорь меня перед людьми.

Любимый! Тяжело мне безгранично,

Что наши жизни потекли различно.

Что лик мой - солнце - как тебя ни жег,

Согреть тебя на краткий миг не мог.

Что, хоть фиал тебе я подносила,

Твоя душа шербета не вкусила,

Что роза расцвела, а соловей 

Сидит, угрюмый, скучный, перед ней.

Все мудрецы признают безусловно.

Что благородства нет в игре любовной!"

И в подкрепленье этих горьких слов

Она пропела несколько стихов:

Ты совсем лишил меня рассудка, мной пренебрегаешь почему?

Каково душе моей безумной, ты не вопрошаешь - почему?

Если на меня и не посмотришь ты при людях - я пойму тебя.

Но наедине со мною тоже холоден бываешь - почему?

Если ты безжалостен, не зная, что со мною, - можно и простить.

Но ты знаешь все и не жалеешь, как тут разгадаешь - почему?

Говорят, поешь ты постоянно, розу вспоминая, соловей,

Но теперь ты видишь рядом розу и не замечаешь - почему?

Этот периликий равнодушен ныне к опозоренной Лейли.

Физули, скажи - то равнодушье, ты предполагаешь - почему?

Сказал Меджнун: "О идол периликий,

Не жги ты щепку с ревностью великой!

Один твой образ поднял столп огня,

С тобою слиться сил нет у меня.

И зеркало ланит - пусть в нем услада

Ко мне, молю я, приближать не надо.

В пылинке, у которой жизни нет,

От зеркала не вспыхнет яркий свет.

Когда еще не гаснул светоч ока,

От взоров убежала ты жестоко.

Теперь, когда я к слепоте привык,

Зачем стоит передо мной твой лик?

С тобой мы цепью связаны любовной,

Друзьями стали мы не суесловно.

Но я отныне внешним не влеком,

С томленьем этим больше не знаком.

Душа пленяется лицом любимой,

Но нет уже души, огнем палимой.

Меня душа покинула давно,

Другой души судьбою не дано ...

Теперь, Лейли, душой моей ты стала,

И кровью и огнем очей ты стала.

Ты ближе стала мне, чем был я сам.

Ты вся во мне. Кому тебя отдам?

Ты сущностью моею стала зримой. 

Во мне есть место только для любимой.

Твой свет во мне горит святым огнем,

Вся жизнь моя отныне только в нем.

Я стал тобой, теперь мне это ясно,

Коль ты Лейли, то кто же я, несчастный?

И если я с тобой един вполне,