«В недосягаемом чертоге…»
В недосягаемом чертоге
Жила Царица красоты,
И с нею были только боги
И легкокрылые мечты.
Озарена святым блаженством,
И безмятежна, и ясна,
Невозмутимым совершенством
Сияла радостно она.
Легко сотканные одежды
Едва касались нежных плеч.
Отрадным веяньем надежды
Приветная звучала речь,
И только лёгкие мечтанья
К ней возносились от земли,
А люди, бренные созданья,
Её достигнуть не могли.
Катилось кроткое светило
Над тихим плеском горних рек,
Дневное ж солнце не всходило
Над миром радостным вовек.
Но злой Дракон, кующий стрелы,
Свою и здесь насытил злость.
Однажды в дивные пределы
Вступил нежданный, странный гость.
Смотрел он дико и сурово,
Одежда вся была в пыли.
Он произнёс земное слово,
Повеял запахом земли,
И пред Царицею смущённой,
Охвачен вихрем злых тревог,
Мольбами страсти исступлённой
Он огласил её чертог.
Смутились радостные боги,
Померкли светлые мечты,
Всё стало призрачно в чертоге
Царицы дивной красоты, –
И в тяжкой муке отвращенья
Вкусила смерть Царица грёз,
И Змей в безумстве злого мщенья
Свой лик пылающий вознёс.
«Трепещет сердце опять…»
Трепещет сердце опять.
Бледная поднялась заря, –
Бедная! Пришла встречать
Злого, золотого царя.
Встал и пламенем лучей
Опалил, умертвил её.
Ропщет и плачет ручей, –
Усталое сердце моё.
«Опять в лазури ясной…»
Опять в лазури ясной,
Высоко над землёй
Дракон ползёт прекрасный,
Сверкая чешуёй.
Он вечно угрожает,
Свернувшись в яркий круг,
И взором поражает
Блистающих подруг.
Один царить он хочет
В эфире голубом,
И злые стрелы точит,
И мечет зло кругом.
«Безумием окована земля…»
Безумием окована земля,
Тиранством золотого Змея.
Простёрлися пустынные поля,
В тоске безвыходной немея,
Подъемлются бессильно к облакам
Безрадостно-нахмуренные горы,
Подъемлются к далёким небесам
Людей тоскующие взоры.
Влачится жизнь по скучным колеям,
И на листах незыблемы узоры.
Безумная и страшная земля,
Неистощим твой дикий холод,
И кто безумствует, спасения моля,
Мечом отчаянья проколот.
«Я любви к тебе не знаю…»
Я любви к тебе не знаю,
Злой и мстительный Дракон,
Но, склоняясь, исполняю
Твой незыблемый закон.
Я облёкся знойным телом,
Зной лучей твоих во мне.
Раскалён в каленьи белом,
В красном часто я огне.
«Благословлять губительные стрелы…»
Благословлять губительные стрелы
И проклинать живящие лучи, –
Вот страшные и тесные пределы.
К иным путям затеряны ключи.
В мучительных безумствуя хуленьях,
В бессмысленной безумствуя хвале,
Живи в безвыходных томленьях,
Влачись на бедственной земле.
Отравленной стрелы вонзилось жало, –
Лобзай её пернатые края:
Она – твоя, она тебя лобзала,
Когда померкло солнце бытия.
«О лихорадочное лето!..»
О лихорадочное лето!
То ветра холод, то солнца зной.
Холодной мглою земля одета,
Ручей смеётся в тени лесной.
Он притаился в долине тесной.
Ему забавно, что много туч.
Ему противен Змей небесный, –
Как меч разящий, – блестящий луч.
«Два солнца горят в небесах…»
Два солнца горят в небесах,
Посменно возносятся лики
Благого и злого владыки,
То радость ликует, то страх.
Дракон сожигающий, дикий,
И Гелиос, светом великий, –
Два солнца в моих небесах.
Внимайте зловещему крику, –
Верховный идёт судия.
Венчайте благого владыку,
Сражайтесь с Драконом, друзья.
«Высоко я тебя поставил…»
Высоко я тебя поставил,
Светло зажёг, облёк в лучи,
Всемирной славою прославил,
Но от склонений не избавил,
И в яркий жар твой я направил
Неотразимые мечи.
Горишь ли ты над небосклоном,
Иль утомлённый клонишь лик,
Мои мечи с тяжёлым звоном
Тебя разят, – и долгим стоном
Моим ответствуя законам,
Ты к алым областям приник.
И уж напрасно хочешь целым
Остаться ты, надменный Змей,
Святым, торжественным и белым, –
Я волю дал восстаньям смелым.
Стремись же к пламенным пределам,
И, тяготея, пламеней.