«Слышу голос милой…»
Слышу голос милой,
Вижу милый лик.
Не моей ли силой
Милый лик возник?
Разве есть иное?
В тишине долин
Мы с тобой не двое, –
Я с тобой один.
Мне ль цветком измятым
К нежной груди льнуть!
Сладким ароматом
Мне, как прежде, будь.
Если ж есть иные
Не мои края
О, к чему мне злые
Грани бытия!
«Всё хочет петь и славить Бога…»
Всё хочет петь и славить Бога, –
Заря, и ландыш, и ковыль,
И лес, и поле, и дорога,
И ветром зыблемая пыль.
Они зовут за словом слово,
И песню их из века в век
В иных созвучьях слышит снова
И повторяет человек.
«О владычица смерть, я роптал на тебя…»
О владычица смерть, я роптал на тебя,
Что ты, злая, царишь, всё земное губя.
И пришла ты ко мне, и в сиянии дня
На людские пути повела ты меня.
Увидал я людей в озареньи твоём,
Омрачённых тоской, и бессильем, и злом.
И я понял, что зло под дыханьем твоим
Вместе с жизнью людей исчезает, как дым.
«Я не лгу, говоря, что люблю я тебя…»
Я не лгу, говоря, что люблю я тебя,
Но люблю для себя и ласкаю, губя.
Что мне счастье твоё, что мне горе твоё!
Я твоё и своё сочетал бытиё, –
И на вечном огне, на жестоком огне
Мы в безумной с тобою сгорим тишине,
И пылая, сгорая, друг друга любя,
Позабудем весь мир, позабудем себя,
И великую жертву Творца повторим,
И сгорим перед Ним, и развеемся в дым.
«Для меня ты только семя…»
Для меня ты только семя.
Ты умрёшь, – настанет время, –
Жизнерадостную душу
Я стремительно разрушу,
И в могилу брошу тело,
Чтоб оно во тьме истлело.
Из погибшего земного
Созидать я стану снова.
Новый род к тому ж обману
Вызывать я к жизни стану,
Новых образов броженье
Вознесу в осуществленье, –
Но для всех одна кончина.
Всё различно, всё едино.
«Впечатления случайны…»
Впечатления случайны,
Знанье ложно,
Проникать в святые тайны
Невозможно.
Люди, стены, мостовые,
Колесницы, –
Всё докучные да злые
Небылицы.
С ними быть, – и лицемерить,
И таиться, –
Но не хочет сердце верить
И молиться.
«В дубраве дом сосновый…»
В дубраве дом сосновый
Вблизи ручья.
Хозяин в нём суровый,
Один, как я.
Хранит в тоске ревнивой
Его земля.
Лежит он, терпеливый,
Как я, дремля.
И враг всегда лукавый,
С паденьем дня,
Восходит над дубравой,
Как у меня.
«Я сжечь её хотел, колдунью злую…»
Я сжечь её хотел, колдунью злую.
Но у неё нашлись проклятые слова, –
Я увидал её опять живую, –
Вся в пламени и в искрах голова.
И говорит она: «Я не сгорела, –
Восстановил огонь мою красу.
Огнём упитанное тело
Я от костра к волше́бству унесу.
Перебегая, гаснет пламя в складках
Моих магических одежд.
Безумен ты! В моих загадках
Ты не найдёшь своих надежд».
«Сквозь пыльный столб, как яркое мечтанье…»
Сквозь пыльный столб, как яркое мечтанье,
Пронизаны лучи.
Создатель мой, прости моё страданье
И смеху научи.
Сухая пыль вздымается с дороги,
Каменья на пути.
Наскучило в медлительной тревоге
Невесть куда идти.
Томят меня, как знойное дыханье,
Небесные лучи.
Создатель мой, прости моё скитанье,
Покою научи.
«В молчаньи звёзд, в дыханьи ветра с полуночи…»
В молчаньи звёзд, в дыханьи ветра с полуночи
Улики явственные есть.
О, духи зла! Закройте очи
И не мешайте мне безропотно отцвесть.
Меня и вас одна объемлет неизбежность,
Ненарушим всемирный строй.
Всё должно быть: для жизни – радость и мятежность,
Для смерти – тленье и покой.
«Усмиривши творческие думы…»
Усмиривши творческие думы,
К изголовью день мой наклоня,
Погасил я блеск, огни и шумы,
Всё, что здесь не нужно для меня.
Сквозь полузакрытые ресницы
Я в края полночные вхожу,
И в глаза желанной Царь-Девицы
Радостно гляжу.