Стихотворения. Поэмы. Проза

Пушкин чуткою душой

Слышит друга голос дальний,

Песню Грузии печальной…

Бред цыганки кочевой…

Слышит крик орла призывный,

Слышит ропот заунывный

Океана в бурной мгле,

Видит небо без лазури

И, — что краше волн и бури,

Видит деву на скале…

Знает горе, нам родное…

И разгулье удалое,

И сердечную тоску…

Но не падает усталый

И, как путник запоздалый,

Сам стучится к мужику.

Ничего не презирая,

В дымных избах изучая

Дух и склад родной страны,

Чуя русской жизни трепет,

Пушкин — правды первый лепет,

Первый проблеск старины…

3

Пушкин — это эхо славы

От Кавказа до Варшавы,

От Невы до всех морей,

Это — сеятель пустынный,

Друг свободы, неповинный

В лжи и злобе наших дней.

Это — гений, все любивший,

Все в самом себе вместивший

Север, Запад и Восток…

Это — тот "ничтожный мира",

Что, когда бряцала лира,

Жег сердца нам, как пророк.

Это — враг гордыни праздной,

В жертву сплетни неотвязной

Светом преданный, — враждой,

Словно тернием, повитый,

Оскорбленный и убитый

Святотатственной рукой…

Поэтический мессия

На Руси, он, как Россия,

Всеобъемлющ и велик…

Ныне мы поэта славим

И на пьедестале ставим

Прославляющий нас лик…

<1880>

НА ИСКУСЕ

Как промаюсь я, службы все выстою,

Да уйду на ночь в келью свою,

Да лампадку пред девой пречистою

Засветив, на молитве стою…

Я поклоны творю пред иконою

И не слышу, как сладко поют

Соловьи за решеткой оконною,

В том саду, где жасмины цветут…

Но когда, после долгого бдения,

Я на одр мой ложусь, на меня,

Сладострастием вея, видения

Прошлой жизни встают ярче дня.

Замыкаю ль ресницы усталые

Я тону в бездне сладостных грез:

Все-то вижу глаза ее впалые…

Плечи бледные… волны волос…

Начинаю ль дремать — тяжко дышится,

Я безумца в себе узнаю;

Мне сквозь сон ее жалоба слышится

На беспутную юность мою…

И в слезах призывая спасителя,

Крик ребенка я слышу — и в нем,

В сироте, чую вечного мстителя

За любовь, что покрыл я стыдом…

И нет сил одолеть искушение!

Забывая молитву мою,

У погибшей прошу я прощение,

Перед ней на коленях стою…

ХОЛОДНАЯ ЛЮБОВЬ

Когда, заботами иль злобой дня волнуем,

На твой горячий поцелуй

Не отвечаю я таким же поцелуем,

Не упрекай и не ревнуй!

Любовь моя давно чужда мечты веселой,

Не грезит, но зато не спит,

От нужд и зол тебя спасая, как тяжелый,

Ударами избитый щит.

Не изменю тебе, как старая кольчуга

На старой рыцарской груди;

В дни беспрерывных битв она вернее друга,

Но от нее тепла не жди!

Не изменю тебе; но если ты изменишь

И, оклеветанная вновь,

Поймешь, как трудно жить, ты вспомнишь, ты оценишь

Мою холодную любовь.

<1884>

СТАРИК

Старик, он шел кряхтя, с трудом одолевая

Ступеньки лестницы крутой,

А чудо-девушка, наверх за ним взбегая,

Казалось, веяла весной.

Пронесся легкий шум шагов, и ветер складок,

И длинный локона извив…

О, как тогда себе он показался гадок,

Тяжел, ненужен и ворчлив.

Вздохнув, поник старик, годами удрученный;

Она ж исчезла вдруг за дверью растворенной,

Как призрак, смеющий любить,

Как призрак красоты, судьбой приговоренной

Безжалостно любимой быть.

Постой, красавица! Жизнь и тебя научит

Кряхтеть и ныть, чтоб кто-нибудь

Мог перегнать тебя, когда тебя измучит

Крутой подъем — житейский путь!..

1884

* * *

С колыбели мы, как дети,

С колыбели мы, как дети,

Вплоть до смертного одра,

Ждем любви, свободы, славы,

Счастья, правды и добра.

Но в любви мы пьем отраву,

Но свободу продаем…

Клеветой марая славу,

Мы добро венчаем злом!

Счастьем вечно недовольны,

Правдой вечно смущены,

В тишину мы просим бури,

В бурю просим тишины.

<1884>

Давным-давно ко мне не приходила Муза;

Давным-давно ко мне не приходила Муза;

К чему мне звать ее!.. К чему искать союза

Усталого ума с красавицей мечтой!

Как бесприютные, как нищие, скитались

Те песни, что от нас на божий свет рождались,

И те, которые любили им внимать,

Как отголоску их стремлений идеальных,

Дремотно ждут конца иди ушли — витать

С тенями между ив и камней погребальных;

А те, что родились позднее нас, идут

За призраком давно потухшей в нас надежды;

Они для нас, а мы для них — невежды,

У них свои певцы, они свое поют…

И пусть они поют… и пусть я им внимаю,

И радуюсь, что я их слезы понимаю,

И, чуя в их сердцах моей богини тень,

Молю бессмертную благословить тот день,

Когда мы на земле сошлись для песен бедных,

Не побеждаемых, хотя и не победных.

1885

ХОЛОДНАЯ ЛЮБОВЬ

Когда, заботами иль злобой дня волнуем,

‎На твой горячий поцелуй

Не отвечаю я таким же поцелуем,—

‎Не упрекай и не ревнуй.

Любовь моя давно чужда мечты веселой,—

‎Не грезит, но зато не спит,

От нужд и зол тебя спасая, как тяжелый,

‎Ударами избитый щит.

Не изменю тебе, как старая кольчуга

‎На старой рыцарской груди:

В дни беспрерывных битв она вернее друга,

‎Но — от неё тепла не жди.

Не изменю тебе; но если ты изменишь,

‎И, оклеветанная, вновь

Поймешь, как трудно жить… Ты вспомнишь, ты оценишь

‎Мою холодную любовь.

К ПОРТРЕТУ

Она давно прошла, и нет уже тех глаз,

И той улыбки нет, что молча выражали

Страданье — тень любви, и мысли — тень печали.

Но красоту ее Боровиковский спас.

Так часть души ее от нас не улетела,

И будет этот взгляд и эта прелесть тела

К ней равнодушное потомство привлекать,

Уча его любить, страдать, прощать, молчать.

Январь 1885

КОНЕЦ 1880-х — 1890-е ГОДЫ

ПАМЯТИ С. Я. НАДСОНА

(19 января 1887 г.)

Он вышел рано, а прощальный

Луч солнца в тучах догорал;

Казалось, факел погребальный

Ему дорогу освещал:

В темь надвигающейся ночи

Вперив задумчивые очи,

Он видел — смерть идет…

Хотел

Тревоги сердца успокоить

И хоть не мог еще настроить

Всех струн души своей, — запел.

И был тот голос с нервной дрожью,

Как голос брата, в час глухой

Подслушан пылкой молодежью

И чуткой женскою душой.

Без веры в плод своих стремлений,

Любя, страдая, чуть дыша,

Он жаждал светлых откровений,

И темных недоразумений

Была полна его душа.

И ум его не знал досуга:

Поэта ль, женщину иль друга

Встречал он на пути своем, -

Рой образов боролся в нем

С роями мыслей неотвязных.

. . . .

Рассудку не хватало слов…

И сердце жаждало стихов,

Унылых и однообразных,

Как у пустынных берегов

Немолчный шум морских валов.

Томил недуг и — вдохновенье

Томило до изнеможенья:

Недаром, из страны в страну