«Осторожным шагом…»
Осторожным шагом…
Голь и гололедица —
В небесах зигзагом
Русская Медведица.
Вот и ты, Россия,
И твоя мятелица…
И поля нагие
Бесконечно стелятся.
Вот и я — незваный,
Плакальщик непрошенный,
Как небесной манной,
Снегом припорошенный.
Я зову…Ни звука…
Эхо откликается…
Кончилась разлука
Или начинается?
«Помолись о нищих, о бездомных…»
Помолись о нищих, о бездомных
Племенах нерадостной земли,
О беспламенных во временах огромных
Странниках, что света не нашли.
О несущих на челе спокойно
Каинову страшную печать
И о тех, которых недостойно
Божеским творением назвать…
Помолись еще о тех, кто ищет
Тайной правды на путях земных,
О святых, что жаждут божьей пищи.
— Помолись особенно о них.
Послание друзьям («Сумасбродный старик…»)
Сумасбродный старик
Нацедил мне напитку из бочки…
Бородою поник…
Натянулись веревками строчки…
От дрожанья в руке
Нацедились слова, как лохмотья,
Что стирала в реке
Деревенская баба Авдотья…
Безобразная врань
Запылила тугими ветрами,
Закачалася рвань
И душа приготовилась к драме…
Перекличкой звенит
Старых птичек вскипевшая стая,
И мечта, словно кит,
Тяжко дышит, в моря отплывая…
Но, как облако — Блок
И блокада его не тревожит,
А Есенин, как бог,
Но… корова телят приумножит…
О, поэты-друзья,
Подражательство скоро погубит…
Лучше — трель соловья…
Как в лесу соловей соллогубит!..
«Праздник цвел. Крутились карусели…»
Праздник цвел. Крутились карусели,
Был стрелками переполнен тир,
Музыканты пели на свирели,
Коммерсанты продавали мир.
В балагане, на дырявой сцене,
Акробатка в розовом трико
Разгибала тощие колени,
Прыгала лениво и легко.
В желтом цирке хохотали дети,
Не хотели уходить домой,
Ехал шут в игрушечной карете,
Запряженной крошечной козой…
Кланялся налево и направо,
Словно триумфатор иль герой…
Вырастала сказочная слава
Под аплодисментною грозой.
А на площади большой, где стонет
Фиолетовая, лунная струна,
Ангел смерти на литой колонне
Урну жизни испивал до дна…
«Разливаются дни, разливаются…»
Разливаются дни, разливаются —
Океаны годов впереди,
Крепкогрудые волны вздымаются,
Шепчут юной душе — победи…
…Успокоенный ровным течением,
Озирается зрелый на свет
И невольно гадает с сомнением:
«А победы, быть может, и нет»…
И по капле, о каплями жалкими,
Рассыпается ветхий поток —
«Так чего же мы жаждали, алкали,
Обреченные жизни на срок?»
«Россия… Ты ли? Узнаю тебя…»
Россия… Ты ли? Узнаю тебя
И по бессилью и по силе,
По виселицам Декабря
И по безвременной могиле…
Россия? Ты? Как не узнать тебя
По небесам неповторимым в мире,
По солнечной улыбке Февраля,
По Шлиссельбургу и Сибири…
Тебя любить… Какой тяжелый крест!..
Любовь — горчайшая отрава…
И много на погосте мест,
Где русская почиет слава?
Там рыцари и праведники спят,
Подвижники крутой юдоли
И сколько раз там был Христос распят,
У знамени народной воли?
«Слушай мистический бред, — это духа падучая немочь…»
Слушай мистический бред, — это духа падучая немочь,
Это отдушина сердцу, которому душно меж туч,
Темные рифмы земли, сочетанные с рифмами неба,
Ртутная лужа и вдруг — молнии ломаный луч.
Слышишь, фаготы поют и запели валторны, виолы,
Музыкой полнится мир, вечная Лира звенит.
Лунный и трудный, проснись! Встань, одинокий и голый,
Плачь и молись, человек! Небо с тобой говорит.
«Уходят лучшие…И с каждым днем…»
Уходят лучшие… И с каждым днем
Все сиротливее, все одиноче,
Живые, мы тугую жизнь плетем,
Готовимся к непостижимой ночи…
Как не сказать Творцу — благодарю —
Душа живет, и не мечтой о хлебе,
Все помнит сердце первую зарю
На русском помутневшем небе…
О, славный век, сопутствуй и учи,
Век жертвенного пробужденья,
Когда пробились нежные лучи
Сквозь тучу темного терпенья…
