Стихотворения и поэмы

к бортам широких, медлительных барж, и лодки, груженные

сеном, и кое-где - запоздалые лихтеры,

И там, во тьме, на другом берегу - разверстые зевы плавильных

печей, пылающих ярко, слепящих глаза, бросающих свет

на кровли домов и в провалы улиц из черноты, где бешено

пляшет их красный и желтый огонь.

4

И это, и все, и везде казалось мне точно таким же, каким оно

кажется вам,

Я очень любил города, я любил величавую, быструю реку,

Все женщины, все мужчины, которых я узнавал, были мне близки,

И так же другие - все те, кто меня вспоминают в прошедшем,

потому что я видел их в будущем

(Это время придет, хоть я еще здесь - и днем и ночью

я здесь).

5

Так что же тогда между мной и вами?

Что стоит разница в десять лет или даже в столетья?

И что б это ни было, в этом ли дело, когда ни пространство;

ни время не могут нас разделить;

И я жил на свете, я Бруклин любил - обильный холмами, был

он моим,

И я бродил по Манхаттену, и я в омывающих остров соленых

водах купался,

Меня, как вас, волновали внезапно рождающиеся вопросы,

Днем, среди шумной толпы, они набегали вдруг на меня,

И ночью, когда приходил я домой, когда лежал я в постели,

они являлись ко мне,

И я возник из водной стихии, из которой возникла вся жизнь,

И, обретя свое тело, обрел я и личность свою,

И то, что я существую, познал через тело свое, и то, чем я мог

стать, через тело свое и познал бы.

6

Не только на вас падают темные тени,

И на меня извечная тьма бросала тени свои,

Мне лучшее, что сотворил я, казалось пустым, сомнительным,

Но разве и вправду не были мелки те мысли, что мне

представлялись великими?

Не вам одним известно, что значит зло,

Я тоже знаю, что значит зло,

Я тоже завязывал старый узел противоречий,

Я болтал и смущался, лгал, возмущался, крал и завидовал,

Я был похотлив, коварен и вспыльчив, - мне стыдно сказать,

какие таил я желанья,

Я был капризен, тщеславен, жаден, я был пустозвон, лицемер,

зложелатель и трус,

И волк, и свинья, и змея - от них и во мне было многое,

Обманчивый взгляд, скабрезная речь, прелюбодейные мысли

всем этим грешил и я сам,

Упрямство, ненависть, лень, надменность и даже подлость

во всем этом был я повинен.

Я был такой же, как все, и жил я так же, как все.

Но шел ли я мимо иль приближался - меня называли по имени

звонкие, громкие, юные голоса,

Когда я стоял, я чувствовал на шее их руки, когда я сидел, меня

небрежно касалось их тело,

Я видел многих, кого любил, на улице, на пароме,

в общественных залах - но я никогда не говорил им ни

слова,

Я жил одною жизнью со всеми, я так же смеялся, терзался

и спал,

Играл свою роль, как пристало актеру или актрисе,

Все ту же старую роль, которая - как сумеешь - будет великой,

Иль малой, если не сдюжишь, или великой и малою вместе.

7

И вот я к вам приближаюсь,

Как думаете вы теперь обе мне, так думал я прежде о вас - я

готовился к вашему приходу.

Я долго, серьезно думал о вас прежде, чем вы родились.

Кто мог предвидеть, что так оно будет?

Кто знает, как я этому рад?

Кто знает - а что, если я, несмотря на все разделившее нас

расстояние, в эти минуты смотрю на вас, хоть вам-то мена

не дано увидеть.

8

Ах, что может быть величавей, что может быть для меня

прекрасней, чем этот Манхаттен, вздыбленный мачтами?

Моя река, и закат, и кружевные шалящие волны прилива?

И чайки, покачивающие корпус, и в сумерках лодки, груженные

сеном, и кое-где запоздалые лихтеры?

Какие боги прекраснее тех, кто пожимает мне руку, чьи голоса,

любимые мной, зовут меня быстро и громко по имени,

когда я приближаюсь?

Что может быть крепче бесплотных уз, надежно меня связавших

и с женщиной и с мужчиной, которые смотрят мне в лицо?

Что с вами сплавляет меня теперь и в вас перельет мои мысли?

Не правда ли, мы понимаем друг друга?

Что я обещаю без слов - вы разве не приняли молча?

Чему не научит ученье, чего не достигнет и проповедь

достигнуто нами, не правда ли?

9

Струись, река, поднимайся вместе с приливом и снова отхлынь,

когда настанет отлив!

Шалите, играйте, гребенчатые, закрученные барашками волны!

Закатные, многоцветные облака! Своей красотой захлестните

меня и все поколенья мужчин и женщин, которым явиться

после меня!

Переезжайте от берега к берегу, несметные, шумные толпы!

Вздымайтесь, высокие мачты Маннахатты! Вздымайтесь,

прекрасные всхолмия Бруклина!

Пульсируй, мой любознательный мозг! Ставь вопросы и сам

ответствуй!

Вглядись в извечный поток явлений!

Гляди, влюбленный и жаждущий взор, на улицы, в жилища,

в большие общественные залы!

Звучите, юные голоса! И громко и музыкально зовите меня

по имени!

Живи, старуха жизнь! Играй свою роль, как подобает актеру или

актрисе!

Играй свою старую роль, которая велика иль мала - зависит от

каждого, кем эта роль создается!

Представьте все, кто читает меня: а вдруг, невидимый вами,

теперь смотрю я на вас;

Вы крепкими будьте, перила, и впредь, чтобы поддерживать тех,

кто праздно облокотился и все же спешит вслед

за спешащей рекой;

Летите, птицы морские! Летите вдаль или чертите круги, - большие

круги высоко над водою;

А вы принимайте летнее небо, вы, синие воды, держите его, чтоб

каждый опущенный взор мог досыта им насладиться;

Лучитесь, тончайшие спицы света, вкруг тени от моей головы иль

от другой головы на освещенной солнцем воде!

Вы, корабли у входа в гавань! Плывите туда иль обратно, - ты,

белопарусный шлюп, вы, лихтеры, быстрые шхуны!

Вздымайтесь гордо, флаги всех наций! И опускайтесь в свой час

на закате!

Взметайте свой пламень ввысь, плавильные печи! Бросайте

в сумерки черные тени! Бросайте на крыши домов

то красный, то желтый свет!

Явленья, отныне и впредь являйте сущность свою!

А ты, неизбежный покров, продолжай обволакивать душу.

Над телом моим для меня, над вашим телом для вас пусть реет

божественный наш аромат,