Стихотворения и поэмы

Выходи же, кто бы ты ни был! выходи, мужчина или женщина!

Ты не должен прохлаждаться и нежиться в доме, хотя бы ты

построил его сам.

Прочь из темноты закоулка! из укромных углов!

Никаких возражений! они не помогут тебе: я знаю все и выведу;

тебя на чистую воду.

Я вижу тебя насквозь, ты не лучше других,

Ты не заслонишься от меня ни смехом, ни танцами, ни обедом,

ни ужином, ни другими людьми,

Я вижу сквозь одежду и все украшения, сквозь эти мытые

холеные лица,

Вижу молчаливое, скрытое отвращение и ужас.

Вашего признания не услышать ни жене, ни другу, ни мужу

Об этом страшном вашем двойнике, который прячется, угрюмый

и мрачный,

Бессловесный и безликий на улицах, кроткий и учтивый

в гостиных,

В вагонах, на пароходах, в публичных местах,

В гостях у мужчин и женщин, за столом, в спальне, повсюду,

Шикарно одетый, смеющийся, бравый, а в сердце у него смерть,

а в черепе ад;

В костюме из тонкой материи, в перчатках, в лентах,

с поддельными розами,

Верный обычаям, он ни слова не говорит о себе,

Говорит обо всем, но никогда - о себе.

14

Allons! сквозь восстанья и войны!

То, к чему мы идем, не может быть отменено ничьим приказом.

Привела ли к победе былая борьба?

И кто победил? ты? твой народ? Природа?

Но пойми меня до конца: такова уж суть вещей, чтобы плодом

каждой победы всегда становилось такое, что вызовет новую

схватку.

Мой призыв есть призыв к боям, я готовлю пламенный бунт.

Тот, кто идет со мной, будь вооружен до зубов.

Тот, кто идет со мной, знай наперед: тебя ждут голод, нужда,

злые враги и предатели.

15

Allons! дорога перед нами!

Она безопасна - я прошел ее сам, мои ноги испытали ее - так

смотри же не медли,

Пусть бумага останется на столе неисписанная и на полке

нераскрытая книга!

Пусть останется школа пустой! не слушай призывов учителя!

Пусть в церкви проповедует поп! пусть ораторствует адвокат на

суде и судья выносит приговоры!

Камерадо, я даю тебе руку!

Я даю тебе мою любовь, она драгоценнее золота,

Я даю тебе себя самого раньше всяких наставлений и заповедей;

Ну, а ты отдаешь ли мне себя? Пойдешь ли вместе со мною

в дорогу?

Будем ли мы с тобой неразлучные до последнего дня нашей

жизни?

НА БРУКЛИНСКОМ ПЕРЕВОЗЕ

1

Река, бурлящая подо мной! Тебе смотрю я в лицо!

Вы, тучи на западе, ты, солнце почти на закате, вам

также смотрю я в лицо.

Толпы мужчин и женщин, в будничных платьях, как все вы мне

интересны!

И тут, на пароме, сотни и сотни людей, спешащих домой, вы все

для меня интересней, чем это кажется вам,

Вы все, кто от берега к берегу будете год за годом переезжать

на пароме, вы чаще в моих размышленьях, чем вам

могло бы казаться.

2

Неощутимую сущность мою я вижу всегда и во всем.

Простой, компактный, слаженный строй, - пускай я распался

на атомы, пусть каждый из нас распался, - мы все

частицы этого строя.

Так было в прошлом, так будет и в будущем,

Всечасные радости жизни - как бусинки в ожерелье

при каждом взгляде, при каждом услышанном звуке, везде,

на прогулке по улицам, при переезде реки,

Теченье, так быстро бегущее, спешащее вместе со мною туда,

далеко,

И следом за мною - другие, и связь между ними и мной,

Реальность этих других, их жизнь и любовь, и слух, и зренье.

Другие взойдут на паром, чтоб с берега ехать на берег,

Другие будут смотреть, наблюдая теченье,

Другие увидят суда на севере и на западе от Манхаттена,

и Бруклинские холмы на юге и на востоке,

Другие увидят большие и малые острова,

Полвека пройдет, и на переправе их снова увидят другие,

и снова солнце увидят, почти перед самым закатом,

И сто лет пройдет, и много еще столетий, и все это снова увидят

другие,

И будут радоваться закату, и спаду прилива, и обнажившему

берег отливу.

3

Ничто не помеха - ни время, ни место, и не помеха

пространство!

Я с вами, мужчины и женщины нашего поколения и множества

поколений грядущих,

И то, что чувствуете вы при виде реки или неба - поверьте, это

же чувствовал я,

И я был участником жизни, частицей живой толпы, такой же,

как всякий из вас,

Как вас освежает дыханье реки, ее широкий разлив - они и меня

освежали,

Как вы стоите над ней, опершись о перила, несомые быстрым

теченьем, так сам я стоял, уносимый,

Как видите вы, так видел и я неисчислимые мачты,

широкоствольные трубы больших пароходов я видел.

Я сотни раз пересекал эту реку и видел солнечный диск почти

перед самым закатом,

Я видел декабрьских чаек, я видел, как на недвижных крыльях

они парят над водой, слегка покачиваясь в полете,

Я видел, как желтый луч зажигает их оперенье,

но часть его остается в глубокой тени,

Я видел медлительные круги, друг за дружкой бегущие борозды

от кораблей, направлявшихся к югу,

Я знаю, как небо, по-летнему синее, отражается в тихой воде,

Я знаю, как ослепляет сверкающий солнечный след,

Как выглядит ореол из лучей, подобных тончайшим

центростремительным спицам, вкруг тени, упавшей

от моей головы на воду, искрящуюся под солнцем,

Я любовался прозрачной дымкой, окутывающей холмы на юге

и юго-западе,

Смотрел на дымы, косматые, словно овечье руно,

и чуть отливавшие фиолетовым,

Смотрел на внешнюю гавань и на входящие в порт корабли,

Следил, как приближались они, и на них были те, кто мне близки,

Я видел белые паруса плывущих шлюпок и шхун и видел суда

на якоре,

Матросов, крепящих снасти, карабкающихся на мачты,

И круглые мачты, и зыбкие палубы, и змейками вьющиеся

вымпела,

Большие и малые пароходы, и лоцманов в лоцманских будках,

И белый след за кильватером, и колеса, дрожащие в быстром

вращенье,

Я флаги всех наций видал, я видел, как опускают их на закате,

Как черпают землю со дна машины, и волны бегут кружевами,

крутя и дробя свои белые гребешки,

Пространства, бледнеющие вдали, и в доках гранитные серые

стены портовых складов,

И ввечеру, на светлой воде - темнеющие буксиры, прижавшиеся