Сводная Таблица, или 1999... (СИ)

И - был себе примером,

И - ничего не понимал

В устройстве идеала,

И - сладострастно обнимал

Двойное одеяло...

***

Умерли советские талоны.

А взамен - дешёвая волынка:

Костеря оптовые шаблоны,

Одеваться с вещевого рынка,

И - почтовый ящик открывая

На манер затаренной кладовки,

Как привет из тутошнего рая

Выгребать рекламные листовки...

***

Бензин. Асфальтовая гарь.

Аптека. Улица. Фонарь.

Сорокалетний приговор.

Продолговатый грязный двор.

А на дворе стоит весна,

И - перспектива неясна,

И - пьяный дворник-инвалид

Залег меж двух бетонных плит,

И - собираются в мотки

Инфляционные витки,

И - фантастический сюжет

Реален как PR-бюджет...

***

Враги тебе - никто.

Но не пренебреги

Врагами лишь за то,

Что имя им

Враги...

***

Фонарь - горбатый гном,

Курящий под окном,

И - крыши гаражей,

И - кашель сторожей,

И - лай окрестных псов,

И - ноль (ноль-ноль) часов,

И - сколько-то минут,

Что круг потом замкнут...

***

Это - мастер золотые руки,

Наш умелец, так сказать, народный.

Он без лишних слов залезет в брюки, -

И - предъявит орган детородный.

Он собой все сущее окучит,

Наступив на горло геморрою,

Или вовсе - чучу отчубучит,

Если вы понравитесь герою...

***

Заветам Ленина верны,

Очередные лбы лысели.

На ветках знаковой страны

Стаканы грязные висели.

Стояли цепью мусора.

Бухие личности плясали.

Кричали девочки: "Мура!", -

И - в космос лифчики бросали...

***

Веретенников снова

Гол забил со штрафного,

И - гроза над Капотней

В этот вечер субботний,

И - за пазухой - крохи

Уходящей эпохи,

И - на лазерном диске -

Ни единой описки...

ЗАТМЕНЬЕ

Из парашютной практичной ткани

Комбинезончик для дочки Тани

Петровна сшила ко дню рожденья.

Вещица вышла - на загляденье.

А матерьяльчик, не глядя на ночь

(Но на ночь глядя), принес Иваныч.

С аэродрома. В наземной службе

Он там трудился. Ему по дружбе

Ткань то ли дали, то ль не давали.

О том узнаешь теперь едва ли...

Иваныч пил. Но не так, чтоб жутко.

Притом что пить, как он пил - не шутка:

На сутки доблестного дежурства

Два дня запойного самодурства.

Да день отлеживанья больного.

Из года в год. И опять. И снова.

Не обойтись без такого факта:

Иваныч, выкушав дозу, как-то

В майорской форме на фото снялся,

А был он штатский. Знать, приподнялся

Над мелкотравчатою судьбою,

Чужую нишу закрыв собою...

Хозяйка дома, и огорода,

И птиц, и кроликов, и приплода,

Петровна, хоть и не футболистка,

Страдала всячески от мениска.

Коленка клацала и скрипела.

Петровна охала, но терпела...

А сыновья где-то рядом жили -

И шапки кроличьи оба шили.

Петровна доченьке (эка сила!)

Еду из Кубинки привозила.

Везла крольчатинку, хрен, яички,

Медок, огурчики, соль и спички...

Час-два гостила, хоть путь был долог,

И уезжала назад, в поселок.

Ходила Таня в комбинезоне,

А муж Танюшин сидел на зоне.

Туда попал он за хулиганство.

(Причина очень банальна: пьянство.)

Татьяна с мужем порвать решила,

Но в то же время ее страшило:

Вдруг он вернется к неверной киске

По месту кровной своей прописки....

Она рассказывала о муже -

Мол, был он парень - других не хуже.

Работы, впрочем, Антон чурался

И в пьяном виде жестоко дрался.

И добротою потом лучился...

Такой вот случай с ним приключился:

Опять же спьяну (что характерно),

Доволен дракой и добр безмерно,

Придя под утро в прорабской каске,

Домашним рыбкам кило колбаски

Нарезал мелко, чтоб те поели.

А рыбки взяли, да околели...

Хоть песни общие были спеты,

О муже вырезку из газеты

Хранила Таня: де, угрожая,

К. у такой-то часть урожая

Забрал цинично (пучок редиски).

Да две ириски и три сосиски.

(Муж самовольно покинул зону,

Истосковавшись по самогону.

Лишь год до выхода был - и нате:

Срок дополнительный в результате.)

Ребенок Танин жил у свекрови,

Не то в Конькове, не то в Перове.

Порою Таня брала ребенка,

Варила кашку и пела тонко.

Она дарила ему подарки,

И с ним гуляла в Центральном парке.

Еще гуляла с ментом женатым,

И с разведенным ментовым братом.

Студент-сириец, согласно плану,

Магнитофоном пленял Татьяну:

Дарил кассетник ей многократно,

Чтоб через месяц забрать обратно.

И я с Татьяной встречался тоже -

Полгода, или на то похоже...

Носил коньяк в беспородном кейсе

И ставил девушке Каунта Бейси...

Звалась Татьяна - бухгалтер младший,

И не считалась дурной и падшей.

Она работала рядом с домом,

И увлекалась кубинским ромом.

Любила, выпив, к окну пробиться,

На подоконник взлететь, как птица,

И по карнизу бродила шатко,

И говорила: "А я - лунатка!.."

И не курила, вернее, редко.

И губы красила, как субретка.

И - строчкой этого обихода, -

Ей было двадцать четыре года.

Имела внешность с чужой афиши:

Мэрлин Монро, но чуток повыше.

И формы несколько поскромнее.

И ноги бледные подлиннее...

Жила Татьяна в районе СЭВа,

К метромосту, а потом - налево.

Ютилась в мужниной комнатухе.

Соседи - гомик и две старухи.

В той комнатухе (шестнадцать с гаком),

Помимо трех пузыречков с лаком,

Стояла мебель, верней - фанера

(От секретера до шифоньера).

На книжной полке царил порядок:

Тома в затылок - всего десяток.

Татьяна книги читала мало,

Точнее, вовсе не открывала.

Зато листала она часами

Журнал с картинками "Вяжем сами".

Разлапив маленькие ладони,

Могла сыграть на аккордеоне.

Была растительна, чуть животна,

Притом физически чистоплотна.

Тахикардией слегка болела -

И, незаметно пока, слабела.

Гостей бывало у ней немало.

Танюха всякого принимала.

А тем, кто в ночь от нее не чапал,

Легко кидала перинку на пол...

Лихих подружек штрафные роты

К ней забегали, идя с работы

Распить бутылку, другую, третью...

Плюс насладиться домашней снедью.

В безликой жэковской комнатухе