«На грусть имею право…»
На грусть имею право,
Н боль и на беду,
На свет печальной славы,
Что за собой веду.
Но ни за что на свете
Не соглашусь отдать
Безумного поэта
Святую благодать,
Вот этот озаренный
Открывшийся покой,
Навеки покоренный
Крылатою стрелой.
Влюбленными глазами
Душа моя жива,
И собирает память
Певучие слова.
5 июня 1952
«Это хорошо, когда суета…»
Это хорошо, когда суета
Молодая, веселая и живая,
Это хорошо, когда я занята
И усталая засыпаю,
Сокровенное зреет на дне,
В глубину уходя корнями, –
И взрывается вдруг в тишине,
Как певучее яркое пламя.
5 июня 1952
СОН
Ты в тишине мне говорила,
Я помню голос, не слова, –
Туманен облик Твой, Мария,
В ночи очерченный едва,
Но синих глаз святую нежность
И скорбь сухих от горя губ,
Их красоту и безнадежность
Забыть, проснувшись, не могу.
7 июня 1957
ЖАСМИНЫ
Пройдут века. И это горе минет.
Какой-нибудь влюбленный выйдет в сад,
И бледные, как облака, жасмины
Окрасит пурпуром закат.
И грусть Офелии, вернувшись издалека,
Прошелестит жасминною листвой –
И прозвучат шекспировские строки
Вечерней музыкой свободной и живой.
<1957?>
«ОРФЕЙ В АДУ» ГЛЮКА
1. «Вползает в гору камень дикий…»
Д. Шепеленко
Вползает в гору камень дикий,
Деревья бродят по земле,
Но не догонит Эвридику
Орфей на звонком корабле.
Поет закат и волны вторят,
Эллада меркнет за кормой.
Зачем божественное море
Седой покинул рулевой
И встала смерть за руль покорный?
И слышит в шуме ветра Глюк,
Как наполняет парус черный
Святая музыка разлук.
21 июня 1957
2. «Черные розы твои, Эвридика…»
Черные розы твои, Эвридика,
Вечер качает на тонких стеблях.
Скорбью Орфея, простой и великой,
Полны аккорды, не смолкнут в веках.
Не расплескав, поднимаются волны,
Волны несут на певучих гребнях
Синюю пену стремительных молний,
Розы бессмертья в бессмертных морях.
21 июня 1957
«Лишь мечтать, мечтать не возбраняется…»
Р.
Лишь мечтать, мечтать не возбраняется.
И в ночной бессмертной тишине
Образ твой бесплотный проявляется
Легким контуром на полотне.
И спокойно складки покрывала,
Как у статуй, падают к ногам.
И рука прозрачная прижала
Чашу драгоценную к губам.
В этой чаше скорби и познанья
Желтое священное вино.
Лотосов индусских очертанья
Дышат мудростью и тишиной.
14 сентября 1952
«Оскудело сердце. Опустели…»
Д. И. Шепеленко
Оскудело сердце. Опустели
Переполненные музыкой недели.
Над душой, исчерпанной до дна,
Наступила ледяная тишина.
Листья золотые надо мной
Разговаривают с тусклою луной.
И стоят засохшие цветы,
Как надгробные забытые кресты. —
Эту грусть вовеки не избыть,
Эту грусть вовек не разлюбить.
16 сентября 1952
«Осенних ржавых листьев…»
Осенних ржавых листьев
Сухое бормотанье.
Закат огнем неистовым
На праздник увяданья.
Малиновый малинник,
Червоный ясный клен
И розовый осинник
Струят легчайший звон.
В серебряной полыни
Запутались листы,
Небесной благостыни
Бессмертные цветы.
27 сентября 1957
ТУМАН
В сумерках белый туман
Тянется из-за Ишима –
Сколько сказочных стран
Тихо проходят мимо:
Яблонь легчайший снег,
Голуби стаей белой,
Розы несет человек,
Розы – охапки целые,
Море на берег ведет
Белую пену прибоя;
Моря прозрачный лед –
Белое и голубое.
Бархат зимних степей,
Белая грусть жасминов,
Парус среди зыбей –
Белым крылом лебединым.
В белом руне облаков
Грозные к небу горы,
Строки белых стихов,
Белый хрустальный город.
28 октября 1952
