«Я молодость прошла как тихий сад…»
Я молодость прошла как тихий сад –
Березовой аллеей к цветникам,
Над головой коралловый закат
К лиловым поднимался облакам.
Хрустел песок под легкою ногой
И пахло табаком и резедой.
Теперь – над выжженной тропой пустынь
Багровый колыхается закат,
И горько пахнет тусклая полынь,
И ящерицы быстрые скользят.
Далеких сопок мертвая гряда
И жизнь, ушедшая из жизни навсегда.
10 августа 1951
«Я не помню, как пахнут розы…»
Я не помню, как пахнут розы,
Помню синий огонь стекла,
Где дробятся мелкие звезды
И дрожат на снегу стола,
Помню тяжесть и великолепье.
Пурпур цезарей и жрецов.
Мне сверкнувшие через столетья
На букете твоих цветов.
7 сентября 1951
ПОСВЯЩЕНИЕ
Останусь я на выжженной земле
Как отпечаток лапы динозавра,
Как ракушка на меловой скале –
Меня геолог откопает завтра, –
Он скажет: море бушевало здесь,
И молодая возникала суша,
Потом шумел под ураганом лес
И ледниками надвигалась стужа,
Но в толще эр нам сохранился след –
Таков и ты, лирический поэт!
«Я медленно хожу и расплескать боюсь…»
В. Вольпин
Я медленно хожу и расплескать боюсь
И эту музыку, и эту грусть.
О вы, кто знал, какая тишина
В пустынном доме. Мерный перестук
Глухих часов. А за окном страна
Снегов, просторов, облаков, разлук.
И голос мой, отвыкший говорить
Слова любви, отвыкший звать и петь,
В последний час померкнувшей зари
Вновь начинает радостно звенеть, –
И музыкою за строкой строка
Рождается из пепла вновь и вновь,
Не устает записывать рука –
Она жива – старинная любовь.
Пусть одиночество. Пустынный дом.
И волчья ночь на страже за окном.
23 сентября 1951
«Не стынет у поэтов кровь…»
Не стынет у поэтов кровь,
Она бурлит, – под земное теченье.
И до могилы воспевать любовь
Поэта грозное предназначенье.
Кто начертал на карте путь
Высокогорных экспедиций,
Тому нельзя с пути свернуть,
И Дульциней Тобозских лица
Ведут по страшным крутизнам
На самую вершину пика –
И надо лазить старикам
Для выполненья дел великих!
23 сентября 1951
«Пылающие празднества закатов…»
Пылающие празднества закатов –
Торжественный Бетховенский финал.
Июля солнечною сонатой
День, отсверкав, в бессмертие упал.
В легчайшей киновари облака
Проходят меркнущею чередой,
И ночи черная рука
Спускает занавес густой.
22 сентября 1951
МОРЕ
Голос моря, как голос бога, –
Мерный, глухой и грозный.
И по большой, по морской дороге
Плавают рыбами звезды.
Кто их поймает в хрупкие сети? –
Может быть, только поэты и дети.
2 октября 1951
«Золотые звенят бульвары…»
Я забуду ваш дом на тверском бульваре.
З. Хацревин
Золотые звенят бульвары.
Белый домик, забытый вами,
Деревянный, смешной и старый,
Как «Стихи о Прекрасной Даме»,
О, наивный запах нарциссов,
И «Картонной Невесты» Блока,
Что уходит от вас за кулисы,
Плач беспомощный и одинокий…
О, Пьеро постаревший и мудрый,
Всё познавший на белом свете –
Осыпается юность, как пудра
И как память друзей о поэте!..
9 октября 1951
«На северо-запад корабль веду…»
На северо-запад корабль веду –
Слепой полет в облаках.
В тумане густом не найти звезду,
И ветер гудит в парусах.
Никто не поможет. И штурмана нет.
Молчат в темноте маяки.
И волны стирают проложенный след
Одним мановеньем руки.
Напрасно товарищи милые ждут,
Сидят за накрытым столом –
Змеиные щупальцы вытянул спрут
Под хрупким трепещущим дном.
10 октября 1951
НАСТОЛЬНЫЕ ЧАСЫ
Часы мои, не торопитесь жить,
Нельзя скакать по бытию вприпрыжку.
Уж вы не молоды. И что-то дребезжит
У вас внутри. И мучает одышка.
Вам путешествие на пользу не пошло.
И здешний климат вреден безусловно –
То слишком холодно, то чересчур тепло,
И стол под вами шаткий и неровный.
Вы не забыли, – а забыть пора, –
Эпоху Поварской. В шальном непостоянстве
Ваш лунный циферблат светился до утра
И стрелки мчались в мировом пространстве.
Мир возникал не в четкости минут –
Рвались столетья сгоряча, на клочья –
И вся вселенная была зажата тут –
В футляре деревянном и непрочном.
11 октября 1951