Мелисс, я рассказать тебе хочу
Сон этой ночи. Как луну увижу,
Он вновь на ум приходит. У окна
Стоял я, выходившего на луг,
И ввысь глядел. И вот луна внезапно
Срывается, и мне казалось, будто,
В паденье надвигаясь, на глазах
Росла она, покуда в центре луга
Не рухнула: была она огромной,
С бадью, и извергала тучу искр,
Трещавших так же яростно, как уголь
Пылающий, когда кидают в воду
Его, чтоб погасить. Так и луна,
Я повторяю, в центре луга гасла,
Чернея понемногу и траву
Вокруг себя дымиться заставляя.
Тогда, на небо глядя, вижу отблеск.
След, а точнее выемку, на месте,
Откуда сорвалась она: я скован
Был страхом. Не приду в себя никак.
Напрасно, на пороге став, о громе
И ливне умоляю небеса
Затем, чтоб ей в моем остаться доме.
Однако ж ветер, воя, тряс леса,
И грохотали тучи в исступленье,
Пока рассвет вверху не занялся.
О тучи, небеса, земля, растенья,
Уедет донна: сжальтесь! иль от вас
Влюбленный ждать не может сожаленья?
Взметнись, о вихрь жестокий, сей же час,
Решитесь утопить меня, о грозы,
Покуда солнце прячет день от глаз.
Открылось небо, стихнул ветер, лозы
Объяты пеньем; солнца луч слепит,
И на моих ресницах блещут слезы.
Луч дня погас на западе, и крыши
Не испускали дыма, песий вой
И глас людской не нарушали тиши,
Когда она дорогой полевой
Спешила на любовное свиданье,
Впивая прелесть мира, как впервой.
Сестрицы солнца вширь лилось бескрайне
Сиянье: им венок был посребрен
Дерев, стоявших вкруг на расстоянье.
Под вздохом ветра пели ветви крон,
И соловью, чье неизбывно горе,
Ручья из рощи вторил нежный стон.
Прозрачным вдалеке казалось море,
И открывались нивы и леса
Поочередно и за взгорьем взгорье.
Дол затеняла мрака полоса,
Холмы лежали, белизной омыты
Луны, которой так чиста роса.
Шла женщина в сопровожденье свиты
Зефиров, источавших аромат
И трепетно ласкавших ей ланиты.
Что спрашивать, была ль в ней радость: взгляд
Довольствовался зрелищем беспечно,
А сердце ждало будущих услад.
Покоя время, как ты быстротечно!
Что мило, все здесь тешит второпях:
Кроме надежд, ничто внизу не вечно.
Вот ночь густеет, мгла на небесах
Идет на смену ясному простору,
И из души отраду гонит страх.
Брюхато бурей, облако на гору
Ползло, клубясь, и ни луны, ни звезд
Из-за него не открывалось взору.
Ей виден был его могучий рост
И как оно, вздымаясь, пеленало
Собой свою же голову взахлест.
Свет меркнул, хоть его и было мало,
А в роще слабый ветер вдруг возник,
В уютной роще, шуму дав начало.
Он делался упорней каждый миг,
И, поднятая им, в испуге стая
Сквозь ветки проносилась напрямик.
Распространяясь, туча грозовая
Ко взморью мчалась, краем на холмы
Одним, другим на море налегая.
Уже сокрылось все в утробе тьмы;
Из близящейся тучи дождь несмело
Пошел, но вскоре все покрыл шумы.
От вспышек, бороздивших то и дело
Тьму, щурились глаза; внизу все сплошь
Как помертвело, небо же алело.
Она в коленях чувствовала дрожь,
А грома рев на гул при водопаде,
Низвергнувшемся с высей, был похож.
Вдруг спотыкалась, ужас стыл во взгляде,
Помедлив, вновь бегом пускалась в путь:
Подол и кудри развевались сзади.
Тугому ветру подставляла грудь,
Летевшему из непроглядной дали,
Чтоб влагой ледяной лицо стегнуть.
Удары грома воздух сотрясали,
Сливаясь и рыча, подобно льву;
Все больше было сил в дожде и шквале.
Взор с ужасом летящий сор, листву
И сучья видел; оглушенный треском,
Не верил слух, что это наяву.
Она быстрей бежала с каждым всплеском
Грозы, в одеждах, свисших тяжело,
Глаза закрыв, измученные блеском.
Но вдруг от молний стало так светло,
Что замерла, моля о передышке
Короткой; сердце в ней изнемогло.
Вспять побрела. И тут погасли вспышки,
Гром смолкнул, ветер стих, вновь величав
Был мрак небес, и дол лежал в затишке.
Она ж недвижно стыла, камнем став
Перевод А. Наймана