Избранная лирика

Со дна ручьев

Восходит вдохновенье.

Рождающее реки и моря.

Так песня началась —

От удивленья,

От неба, где затеплилась заря,

От тишины,

От задремавшей рощи,

От ветерка, что по ветвям сновал ...

Был соловей типичный «лакировщик»,

Поскольку он восторга не скрывал,

Поскольку он не каркал, как ворона,

Молчал всю зиму в дальней стороне.

Дыхание ручьев

И говор грома

Он сохранил для песен о весне.

И пел певец!

И все казалось — мало.

Он голоса и песен не жалел.

Все соловья в природе понимало,

Все соловья на песню поднимало,

И он от удивления

Шалел!

Но, видно, от избытка вдохновенья

Не выдержало сердце у певца.

И смерть к нему пришла,

Как удивленье,

Забыв о том, что жизни нет конца.

1964

***

И. Стаднюку

Когда душа перерастает в слово

И это слово

Начинает жить,

Не будьте же к нему весьма суровы

И не спешите

Скорый суд вершить.

Пускай звучит не так, как бы хотелось!

Вам надобно понять его суметь.

У слова есть

Рождение

И зрелость,

Бессмертие

И подлинная смерть.

И я живу, понять его стараясь,

И постигаю слова торжество,

К его бессмертью не питая зависть

И не глумясь над смертностью его.

И, поклоняясь

Неподвластным тленью

Словам всепотрясения основ,

Я вижу душ высокое горенье

В звучанье

Даже самых смертных слов.

1967

На родине

Мы и люди, и боги,

Стерегущие эти края.

Не дымком самокруток,

А дымом эпохи

Закурила деревня моя.

Было грустно когда-то.

Не приходится нынче грустить,

Седовласый профессор,

Расщепляющий атом,

Приезжает к родне погостить.

И, тряхнув стариною,

Допьяна напоив полсела,

Сядет весело в сани

И снежной летит целиною

Молодецки:

— Была не была!..

А потом за ответным

Угощением

Вечер пройдет.

Щуря очи хитро

От неяркого света,

Старина разговор заведет.

Как, мол, дети?

Как внуки?

Ровесников спросит.

И вдруг:

— Жаль, что вас, мужики,

Не хватает в науке! —

Скажет доктор наук.

А народ посмеется.

Наполнит стаканы народ.

И заметит профессор,

Что весело пьется,

И украдкой о чем-то вздохнет.

И умолкнет.

Ни слова.

Лишь будет очки протирать.

После молвит:

— Придется ли свидеться,

Выпьем ли снова? —

Будто время, пора умирать.

Загрустит

Не о смерти.

Скорее — наоборот.

— Да, не сладко в науке бывает,

Поверьте.

Но и ваша работа — не мед. —

И, пожав на прощанье каждому руку,

Скажет голосом, полным тоски:

— Сыновей, мужики, присылайте...

В науку.

Мы без них пропадем, мужики!

***

Прохладный запах розовой сирени

Уводит в мир, далекий от стихов…

Я прислонюсь

К теплу твоих коленей

И не проснусь

До первых петухов.

Мир соловью с его страдой весенней,

Мир тишине полей и городов!

Твои колени

Пахнут свежим сеном

И первым медом полевых цветов.