Развилка

Поезд

Туманным утром наплывают горы, Зеленые большие корабли, И нависают над сухумским скорым, Над морем, ожидающим вдали.

Но им не плыть в моря и океаны, Чужие страны им не увидать.

Им только ждать кого-то неустанно, Им только ждать.

Им ждать того, кто после дальних странствий

В краю загара, волн и тополей

Расскажет им о сказочном убранстве

Плывущих в море белых кораблей.

Мне белых пароходов не увидеть, И как шуршат под ветром тополя, Не услыхать, но если ты увидел, То это значит – увидала я.

Туманным утром наплывают горы, Обросшие седые корабли, И нависают над сухумским скорым, Над морем, остающимся вдали.

Бой

Я наклоняюсь над тобой, Глаза твои полузакрыты, А рот с закушенной губой

Зовет меня на вечный бой, В котором сладко быть убитым.

И выгибается дугой

Прикосновений жгучих свиток, Все ближе яростный огонь, И мы корежимся с тобой

От повторяющихся пыток.

Уходит страх, уходит боль, Подходит нежности прибой, Нас накрывает с головой, И все, что раньше было мной, И что тобой – В божественном мгновеньи слито.

И в этот миг – и твой, и мой, Когда ни шевельнуть ногой, Миг после завершенья битвы, В которой оба мы убиты, – Я преклоняюсь пред тобой.

Нет чище радости и слаще – Блага дарить блага дарящим.

Осень

В бурое – зеленое,

Синева – в свинец,

И не греет сонное

Холодок сердец.

Нет в тебе, холодненький, Прежнего огня,

Миленький мой, родненький, Пожалей меня.

Поперек ли, между ли

Кошка пробежит,

Я живу надеждою,

А душа болит.

Нет в тебе, холодненький, Прежнего огня,

Все равно, мой родненький, Не бросай меня.

А ледочек тоненький,

Тронь – и зазвенит,

Вроде, рано поминки –

Да прошел зенит.

Нет в тебе, холодненький, Прежнего огня.

Уходи, мой родненький,

Не терзай меня.

В бурое – зеленое,

Синева – в свинец,

Да стучит в оконное

Осени гонец.

За что

Убила меня, ты, зарезала

Теперь и сама не поймешь, Зачем ты мне, пьяному, трезвая

Всадила под ложечку нож.

Не видеть мне больше удачи, Серебряных снов наяву,

Не слышать ни смеха, ни плача

В нетающем, сизом дыму.

Я вскрикну последним аккордом, Когда ты струну оборвешь, Когда ты мне, слабому, гордая, Под ложечку всадишь свой нож.

Застонут не крики, не флейты, А боли и ужаса ком.

Его поскорее запей ты

Кровавым моим молоком.

И только одно не известно мне, Когда наконец-то поймешь, За что ты мне, подлому, честная

Всадила под ложечку нож.

Зовут меня к Богу ли, к черту, Жалею я только о том,

Что мало вас честных и гордых

Своим задавил сапогом.

Зов

Ты с малых лет глядел подолгу в небо, А в нем надежды и мечты слились.

Земля молчала, только звездный ребус

Манил тебя в сверкающую высь.

Твоя звезда пока еще блистает

И думает, что ты еще живой, Что это ты смеешься, пролетая

В вечернем небе розовой стрелой.

Но самолеты долго не живут, Но самолеты умирают рано, И гаснет неоконченный маршрут

В голубизне небесного экрана.

И ты поймешь, что жребий твой измерен, И ты поймешь: что было, то прошло, Когда земля огромным черным зверем

Последний раз метнется под крыло.

Другой мальчишка так же смотрит в небо, Чего-то ищет и кого-то ждет.

Молчит земля, и только звездный ребус

Его, как прежде, манит и зовет.

Мотив

Я тобою любуюсь украдкой, Молодым загораюсь огнем, Горе-горькое кажется сладким, Если только ты вспомнишь о нем.

И откроется в прошлое дверца, Наши прежние сны возвратив.

Ах ты сердце, ты глупое сердце, Ах ты старый забытый мотив.

Фанфары

Ты мне вовсе не кажешься старым, Даже если годишься в отцы.

Ведь тебе салютуют фанфары, Ведь тебя прославляют певцы.

Время станет небесною карой, В бой другие идут храбрецы, Это им салютуют фанфары, Это их прославляют певцы.

Мой привет как прощальный подарок: Всем началам приходят концы.

А твои отзвенели фанфары, А тебя позабыли певцы.

Звезда

В травяном августовском дурмане

Долго в звездное небо гляжусь, Вдруг какая-нибудь и поманит, Как шиповника огненный куст.

В синеватом вечернем тумане

Той звезды я никак не дождусь.

Вдруг она покатилась, упала, А желанье не смог загадать — Каплю счастья, ну самую малость, Чтоб еще довелось испытать, Как и в первой любви — небывалой, И в последней — другой не бывать.

Улыбка

Нету смысла в неконченой речи, Нету жара в потухшем огне, Лишь улыбка нечаянной встречи

Неожиданно вспомнилась мне.

Это мгла за окном потемнела, Это слезы дождя пролились, Это песня в душе отзвенела, Это просто окончилась жизнь.

Не забывай

Конкистадоры

Каравеллы уходят от берега, В трюмах бусы, бумажки и хлам, В общем, все, что шальная Америка

Направляет своим холуям.

Вот и мечутся люди в истерике, Выбирая сквозь слезы и дым, То ли жить этой жадной Америке, То ли, может быть, жить остальным.

Бродят всюду и годы и месяцы, Раз такая настала пора, Эти каины, эти эсэсовцы, Эти пыточных дел мастера.

Каравеллы уходят от берега, Сея смерть, нищету, беспредел, Посылай каравеллы, Америка, Убивать — это спорт каравелл.

А Колумба, Веспуччи и Беринга

Я теперь бы наверно спросил: Для чего вы открыли Америку, Разве бог вас об этом просил?

Незабываемый тридцать седьмой

Вдруг разлилась река Молочная, И город весь водой покрылся…

Не спали люди днем и ночью, А я родился.

Синело небо над каштанами, Кто плакал, кто-то веселился, Происходили вещи странные, А я родился.

Свечи огарочек во тьме

Сгореть не торопился,

Отец тогда сидел в тюрьме, А я родился.

Пароль

Нам говорят, нам говорят, Что надо все вернуть назад, Что жизнь была не жизнь, а смрад, Что правда - ложь, предатель - брат, Нам говорят, пусть говорят.

А наш пароль, который свят, Как зов в атаку, как набат, А наш пароль, как боль утрат, -

Россия, Сталин, Сталинград!

И не забыть нам тот парад, Всех защитивших нас солдат, Всех в рай попавших через ад, Россия, Сталин, Сталинград!

Зимой, весной, в любое время года

Погибших не забудем помянуть, История злопамятней народа, Но навсегда народ не обмануть.

Не забывай

Кто не делил оставшиеся крошки, Кто не лизал пустые казаны, Кто никогда и не был под бомбежкой, Тот, слава богу, не видал войны.

Мне не забыть горящее Поворино, Горящий в эшелонах провиант

И лошадей, в теплушках закупоренных, И панику и возгласы «Десант».

Кто жил тогда, тот знает сколько горя нам

Доставила военная пора, И разошлись дороги у Поворина: Отцу на фронт, нам с мамой - на Урал.

А нынче, сколько лжи понаговорено

На этой настрадавшийся земле, Мне не забыть горящее Поворино, А помнят ли сидящие в Кремле?

Курильские острова

Наш отец, возвратившись с победою, Рассердившись бросал нам слова: «Вот уеду от вас, вот уеду я