Стихотворения и поэмы

4

Полковник, отобедав молча,

Встает.

"Я снова должен в полк!"

Откинул кучер полость волчью.

Бич свистнул. Скрип полозьев смолк

В проулочке…

"О боже, боже! —

Полковница вздыхает.— Ах!

Так каждый день одно и то же…"

В окно взглянула. Ну, и что же?

Да то же самое!

В снегах

Вся крепость тонет.

Ветер гонит

На бастионы снежный прах.

Полковник скрылся в зданье штаба.

Домой вернется он не скоро.

По карте крупного масштаба

Он реки, горы и озера

Страны киргизской

^[532]

изучает.

Он в штабе. А жена скучает!

Ничто его домой не манит.

Полковник занят, очень занят!

О, неужели выстрел грянет на бастионе крепостном?

Когда ж, когда ж покой настанет

В стране киргизской, в краю степном?

Когда? Об этом мы не знаем. Все лживы. Никому не верь.

И вот беседу с Увенькаем ведет хозяйка через дверь:

"Эй, Увенькай!"

— "Я слышу вас".

— "О чем беседовал в тот раз

Ты на базаре целый час с киргизом? Кто он?"

— "Садвокас".

"Мне наплевать, что Садвокас. О чем беседа шла у вас?

Ты бормотал: "Сырым-Батыр"".

— "Нет, я спросил: "Что стоит сыр?" Сыры он продавал овечьи".

— "Не головы ли человечьи?"

— "Нет, госпожа. Овечий сыр!

Я говорил: "Твой сыр хорош!"".

— "Ложь!

Я не верю! Всё ты врешь. Беседа не о том была!"

О, подлый раб! Он полон зла.

Он, верно, рад, что Карала

^[533]

на крепость Омскую восстала!

В степях, где мрак, в степях, где мгла,

Свистит аркан, гудит стрела —

Его сородичей дела!

У, подлый раб! Его б драла весь день, раздевши догола!

Всю ночь бы провела без сна, его драла бы докрасна.

Всего бы плетью исхлестала!

Полковница с кровати встала

И медленно выходит в зал.

Там, на стене, среди забрал,

Кольчуг, шеломов и щитов

Висит коллекция кнутов, камчей, бичей, плетей, хлыстов.

Есть у полковника хлысты — одни толсты, другие гибки

О подлый раб, узнаешь ты, как строить за дверьми улыбки!

Вот что-то ощупью взяла и медленно к дверям пошла.

Был смутен, беспокоен взор.

Но до порога не дошла —

В окошке всколыхнулась мгла

И дрогнул ледяной узор на изморози стекла.

То грянули колокола. К вечерней службе звал собор.

5

Гудят, гудят колокола!

Пустынна улица была.

Спала. Но вот из-за углов вдруг появляются солдаты

Хруст снега. Гром колоколов, как орудийные раскаты

Идут саперы, и стрелки,

И пушкари, и казаки.

Идут толпой, идут не в ногу, спешат, бегут через доро

г

'

И тени их, мелькнув в окне, скользнув по каменной стен

Напоминают о войне.

Тогда, почувствовав тревогу,

Кричит хозяйка:

"Увенькай!

Скорее шубу мне подай:

Пойду и я молиться богу!"

Она готова в путь. Но вдруг во все окошки слышен стук.

"Хозяйка дома, казачок?"

Влетают девы на порог

И, не снимая шубок даже, лишь распахнув их на груди,

Бегут к полковнице:

"Куда же идти ты хочешь? Погоди!

Из Петербурга весть пришла!.."

…Вотще звонят колокола.

Великопостные напевы вотще в соборе тянет хор.

Теперь уж не поспеть в собор…

Взволнованно щебечут девы:

"Он был курчавый, как араб!"

— "Он был ревнив. Поэты пылки!"

— "Его убить давно пора б!"

— "Он яд развел в своей чернилке!"

— "На грех вернулся он из ссылки!"

— "Он неискусный был стрелок!"

— "Ну, вот! Палил он даже сидя!"

— "Ах, как ужасно!"

— "Некролог прочтете в "Русском инвалиде""

^[534]

.

И долго девы лепетали про Николя, про Натали

^[535]

.

Но наконец они ушли. И стало пусто в темном зале.

И снова вьюжный вечер длится. Одна полковница томится.