Дарован день

Хотя ушла решительно сама,

Тоскую, словно выгнали из дома,

И мир вокруг – знакомо-незнакомый,

И света нет, и вроде бы не тьма…

Потерянная… Слезы потекут,

А по чему – не выразить, пожалуй.

Вдруг вспомнится картинка – и ужалит,

Из сердца вырвет огненный лоскут…

Но я молюсь – и тихий-тихий свет

Измученную душу освещает,

Душа смиряется, и любит, и прощает…

Боль спит, и улыбается во сне…

***

Тоскую по жёсткой траве.

Забору из сетки-рабицы.

По окнам – не будут новей,

Но мне и такие нравятся.

По старой веранде пустой…

По той, что порою снится мне,

Обвитой густою лозой,

С проваленными половицами…

По длинной ограде, крыльцу.

Оно, говорят, перестроено.

Черёмуха сыплет пыльцу…

Жужжит пчелиными роями…

А в дом я боюсь заходить.

Ремонт там, обои, линолеум…

Мой дом… Он не может забыть,

Живёт он, неуспокоенный.

Он станет показывать мне

Приметы, нам только известные:

Керамику на стене,

Ту полку, что я повесила.

Обидой дыша в лицо,

Он скажет: пришла, пропавшая?

И бросит в глаза пальтецо

Чужими духами пропахшее.

Здесь память сожгли дотла,

На тряпки пустили платьица.

Дом скажет мне: предала!

Но подоконник – поластится…

На рану мне соль не сыпь.

Уйду, и не надо мучиться.

И скрип половиц, что всхлип:

Живи теперь, как получится.

***

Стараюсь я не жечь мостов...

Но в жизни есть неотвратимость,

Суровая необратимость,

Хотя вернуться уж готов...

Есть, есть черта - шагнул, и всё...

И прошлое - как сны и снимки,

Полуреальные картинки,

Обрывки слабых голосов...

Есть мир иной, где нет часов,

Минут и лет, и нет пространства!

Там торжествует постоянство.

И можно там исправить ВСЁ.

Там встретишь тех, кто рядом был…

И разведённого супруга...

Есть шанс, любя, простить друг друга.

Обняться с тем, кого убил…

***

Пусть глядит с тоскою, уходя...

Ожидает - позовёшь: «Останься!»,

Промолчи! И пусть она, скорбя,

Душу провезёт сквозь сотню станций.

Пусть поплачет, и письмо пришлёт,

Пусть обмолвится, что помнит и скучает…

Промолчи. Пусть нарастает лёд,

Пусть душа другую повстречает.

Ваши дни отпели, отцвели,

Зонтиками белыми взлетели.

Вы – иные - бродите вдали,

За кромешной сеткою метели…

Истончились ваши голоса,

Что там говорится – не услышать.

Оживают вешние леса….

Боль с годами – тише, тише, тише…

Я в дом вошла

Я в дом вошла.

Я думала – все в прошлом,

   и боль меня не может зацепить.

Но от себя укрыться невозможно,

   и чашу горькую придется снова пить.

Мучительно заныли половицы.

Знакомы даже гвоздики в полу…

Пыль в солнечных потоках золотится,

Стул скособоченный пристроился в углу.

На стенах серых – синие квадраты:

   висело зеркало, а рядом – календарь.

Виновны мы, и мы – не виноваты,

   что все прошло.

И, в общем-то, – не жаль!

Пусть все покроется надежным слоем пыли,

   а память все капризней и свежей,

бездумно счастливы, несчастливы ли были,

но время то

вне времени уже.

Всё хорошо

Мечтанья о любви не смеют мучить…

Есть тот, кто любит…  Дома тихий свет…

Припрятанной козырной карты нет,

Не напевают о побеге тучи…

Не грезится о страсти неземной.

Нашла, того, кто нужен, и прильнула.

Искала, и себя не обманула,

Меня поймёт обретший землю Ной.

Я помню - глубина… И мерный треск

Бортов смолистых… Запах прелой кожи…

Мечты о пристани, щемящие до дрожи...

Всё позади, и волн приятен блеск

Когда стоишь на твёрдом берегу…

Всё хорошо. Но странное мне снится.

Летят сквозь сон неведомые птицы.

И что-то важное я вспомнить не могу…

***

Лето тянется паутинкой тонкой.

Каблуки вечерами стучат по асфальту.

Я твой образ воссоздаю потихоньку

Как мозаику из кусочков смальты.