Моя бабушка курит трубку

Ты возьми эту льдышку в руки, положи эту льдышку в рот,

Станет холодно, вкусно и немножко кисло.

Перчатка из кроличьей шерсти, внутри так приятно тепла,

Ее ты направишь на свет туда, где ночные фонарики.

И увидишь на мягких ворсинках много тугого стекла

Из мертвых снежинок, скатанных в шарики.

И ты ужаснешься и вскрикнешь,

Заплачешь навзрыд и навек,

Но это лишь миг, как щелчок аппарата фотографа

А потом ты спокойно ляжешь на снег

И будешь есть жадно мои иероглифы.

А потом ты очень спокойно обнимешь собою снег

И вопьешься губами в мои иероглифы.

Но это лишь кровь, только теплая кровь,

Она на морозе быстро станет алою льдышкой.

Ты возьми эту льдышку в руки, положи ее в рот,

Станет холодно, вкусно и немножко кисло.

Ты возьми эту льдышку в руки, положи эту льдышку в рот,

Станет холодно, вкусно и немножко кисло.

Невезение

Я не видел, ребята, море

Ни весеннее, ни осеннее

Я не видел, ребята, море

Невезение, невезение.

Не ходил с моряками в плаванье

Океанами, океанами

И в штормах не бывал ни разу я

С ураганами, с ураганами.

Я не видел, ребята, горы

Ни высокие и ни низкие.

Я не видел, ребята, горы

Ни далекие и ни близкие.

Не видал лавины и пропасти,

Не взбирался к вершине дерзко я,

Потому что на нашей местности

Лишь пригорочки с перелесками.

Городов не видал, ребята, я

Только с поезда, только с поезда.

Городов не видал, ребята, я

Только проездом, к фронту проездом.

И вот эту песенку малую

Уже не спою, я больше не спою,

Потому что вчера под Варшавою

Я погиб в бою, я погиб в бою.

Я не видел, ребята, море

Ни весеннее, ни осеннее

Я не видел, ребята, море

Невезение, невезение…

Черная весна

Ветер злой поднял вой

Это неспроста,

Между небом и землей

Черная весна.

Банды туч первый луч,

Рвут со всех сторон.

И как кровью, злым дождем

Истекает он.

Письма в пепел сожжены,

Значит навсегда

Между мной и тобой

Черная вода.

Больше нет прежних лет,

Нет ночей без сна,

Ведь между мною и тобой

Черная весна

Льет и льет с неба дождь

И грязная вода

Размывает нас с тобой

Раз и навсегда.

Письма в пепел сожжены —

Это неспроста.

Ведь между мной и тобой

Черная весна

Между нами навсегда

Черная весна.

Коля «Огонек»

Из пятидесяти пяти – тридцать лет отсидки,

Вот кумекай да смекай, в чем твоя лафа.

Но в голенище сапога – набраная финка,

И блатной авторитет жив еще пока.

Но мы ж его учили, мы ж его просили:

«Уходи в завязку, Коля, Коля, ты уже дедок.

У тебя же просто не осталось творческого роста,

И погоришь по мелочи ты, Коля Огонек».

Но Коля с детства строгий, Коля двинул ноги

По центральной площади, где большой вокзал.

И в мужском сортире импортный мобильник,

Просто вынув набраную финку, взял и отобрал.

Но мы ж его просили, мы же говорили:

«Уходи в завязку, Коля, Коля, ты уже дедок.

У тебя же просто никакого творческого роста,

И погоришь по мелочи ты, Коля Огонек.»

Не сфартило Коле мобильнуть на волю —

Выперлась с каптерки вдруг бабулька – божий василек.

С шайкою и шваброй, и с больной подагрой,

Но бабка смело засвистела в ментовской свисток.

Но мы ж его просили, как мы говорили:

«Уходи в завязку, Коля, Коля, ты уже дедок.

У тебя же просто никакого творческого роста,

И погоришь по мелочи ты, Коля Огонек.»

ПМГ, наручники, ноют ноги-рученьки,

АКМ к башке прижатый холодит висок.

Понятые-дворники, потерпевший скромненький,

Так сгорел-пропал навеки Коля Огонек.

С ним недолго ботали ментовскими ботами,

И сгорел-пропал навеки Коля Огонек.

Но как мы говорили, как его просили:

«Уходи, уходи в завязку, Коля, Коля, ты уже дедок.

У тебя же просто не осталось творческого роста,»

И погорел на мелочи наш Коля Огонек».

Сколько был я зол (карама)

Но сколько был я зол, сколько был не прав,

Сколько истоптал я по пьянке трав.

Сколько слез пролил, сколько слов забыл,

Сколько надурил, сколько натворил.

Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня —

Не поймешь меня, не возьмешь меня.

Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня —

Не поймешь меня и не возьмешь меня.

Ты не ходил со мной, хоть зову с собой.

Не люби меня, хоть прошу любить —

Ведь я сам себе и не сват и не брат,

Очень часто я сам себе не рад.

Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня —

Не поймешь меня, не возьмешь меня.

Да хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня —

Не поймешь меня и не возьмешь меня.

Не проси меня – не допросишься,

Не носи даров – не наносишься,

Не смотри в глаза – тебе в них пропасть,

Будешь плакать по мне, будешь ночью звать.

Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня —

Не поймешь меня, не возьмешь меня.

Да хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня —

Не поймешь меня и не возьмешь меня.

Так не зови меня – я же не приду,

Ты привяжи меня – я все равно сбегу,

Ты ударь меня – я рассмеюсь в ответ,

Уродился я уж таким на свет.

Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня —

Не поймешь меня и не возьмешь меня.

Да хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня —

Не поймешь меня и не возьмешь меня.

Хоть ты режь, хоть ты ешь —

Не поймешь и не возьмешь

Хоть ты ешь, хоть ты режь —

Не поймешь и не возьмешь меня.

Сре-тен-ка

Я бегу через окна забитых домов,

Через плесень дворов, сквозь пыль переулков,

Я бегу сквозь трясины пророков и снов

Через жесть гаражей и пеплы окурков,

Через граффити – все на зеро!

Сквозь взгляд невпопад, сквозь шелесты платьев

Я бегу сквозь нож под ребро

Сквозь до боли шальные и злые объятья

Сре-тен-ка, сре-тен-ка, сре-тен-ка, а-а-а…

Сре-тен-ка, сре-тен-ка,

Мой маленький и ласковый зверь, сретенка…

Я бегу сквозь дурную, ненужную смерть

В луже бурой мочи под лестничной клеткой

Я бегу сквозь кору тополей

Через перья синицы, сидящей на ветке,

Через чьи-то следы на песке,

Сквозь опоры мостов, сквозь игольное ушко

Я бегу через что-то еще

И мне душно, мне душно, мне душно, мне душно.

Сре-тен-ка, сре-тен-ка, а-а… сре-тен-ка…

Сре-тен-ка, сре-тен-ка,

Мой ласковый и нежный зверь…

Я бегу сквозь свистки постовых,

Сквозь палатки газет, сквозь игральные фишки,

Я бегу сквозь асфальт мостовых,

Сквозь морщины старух, сквозь рекламные вспышки.

Я бегу сквозь притихший партер,

Сквозь закрытый web-сайт, сквозь гудок телефона.

Я бегу сквозь кошку в траве

Прямо в дыры озона, в дыры озона,

Сре-тен-ка, сре… а-а… сре-тен-ка-ка… сретенка

Сре-тен-ка, сре-тен-ка,

Мой ласковый и нежный зверь…

Сре-тен-ка, сре-тен-ка, сре-тен-ка, ка-ка-ка…

Сре-тен-ка, сре-тен-ка…

Сре-тен-ка, ааааа…

Трусики «бобо»

Каждый вечер одно и то же,

Все тот-же какао, все в той же чашке.

Все те же в коробке спицы, клубочки,

Те же на полке в горшочке цветочки,

Как бы ромашки, но не ромашки.

Белые слоники, желтые рыбки,

Все в той же пятилитровой банке

Медная лампа под антикварку,

Все та же тахта в начес наизнанку

Та же пижама в тюремную клетку

И тапки, дурацкие тапки.