Трансформация огня

Name: Трансформация огня
Author: Сулейменов Олжас Омарович--

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Трансформация огня, Сулейменов Олжас Омарович-- . Жанр: Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.

Жанр: Поэзия и драматургия / Поэзия

Название: Трансформация огня

Автор: Сулейменов Олжас Омарович

Дата добавления: 16 январь 2020

Количество просмотров: 226

Читать онлайн

Трансформация огня читать книгу онлайн

Трансформация огня - читать бесплатно онлайн , автор Сулейменов Олжас Омарович

Обычная схема, по которой строится историко-документальное изложение, надоела:

предисловие,

суесловие,

послесловие.

Предлагаю новую структуру — полиптих.

Слегка о термине: птих в древнегреческом означал навощенную таблицу для письма. Текст процарапывался острой палочкой — стилем. Связки таких дощечек в Греции и в Риме назывались по количеству — диптих, триптих, полиптих,— нанизывались на ремешок и носились у пояса. При ходьбе хлопали.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

НАЗЫМ ХИКМЕТ

«Когда смерть наступает, — беги, беспощадна она, как любовь»,— по-видимому, сказал Али-бей, прощаясь с женщиной Аллой. Он звал ее именем бога — Алла.

Алла,

куда мне податься?

Рассвет — это поздно иль рано?

Все стихи — в чемодан, в Хоросан,

к черным фарсам в Иран!

Я писал о любви,

как писали поэты Ирана.

Их взводили на башни

и сталкивали

по утрам.

В Лондон? Холодно.

А Париж? Кружева и зеленые статуи,

и опять

кружева, кружева, кружева,

города, города

и вода под мостами старыми,

реки, женщины и Москва.

В Миссисипи я плавал,

в Амазонку бы прыгнуть с пираньями:

ты — по грудь и по горло,

кричишь по-индейски — ав-ва-а!

…Струи пара восходят над Волгой весенней

спиралями,

кружева, кружева облаков над тобой,

ах, Москва!

Книги, пыльные книги,

как вымершие языки,

я с тобой говорил на забытых

ничтожных наречьях,

(может, мой чемодан заберут на баркас

рыбаки?..)

Языки эти были, клянусь, о Алла, человечьими.

Я тебя собирал по клокам,

по слогам,

по словам,

ты — в томах,

ты — в брошюрах, не тронутых костяными

ножами,

я тебя увезу далеко-далеко по волнам,

всю —

от сказок до книг,

над которыми плачут ночами.

Ты у горла — всегда,

ты у крика всегда на пути,

твое имя, Алла,

словно первое слово корана,

я кричал о любви, как не снилось поэтам

Ирана!..

Я молчу.

Я люблю.

Никуда от тебя

не уйти.

«Их имена шуршат, как штурмовые флаги…»

Их имена шуршат, как штурмовые флаги

Баурджан Момыш-улы,

Рахимжан Кошкарбаев.

…Атака, как потрава.

Взбушует дар крота,

когда ударит справа

чужая высота.

Зажмуришь рану

броском горсти.

«Вставай!»

«Не рано?»

«Пора. Прости…»

Прижата пулеметом

ноздрями в грязь

момышевская рота.

Не поднялась.

Подался, искорежен

твой правый фланг,

нет тяжелее ноши в бою,

чем флаг.

Погибнуть — ведь не то же,

что околеть?

Вопрос, казалось, легкий,

ответ не прост.

Ты испытал такое —

вставать с колен?

Неведомое счастье —

подняться в рост?

Крылатое мгновенье,

как взмах пера,

талант бойца —

уменье —

понять пора!

Предчувствовать событье —

нелегкий дар.

Пора!

Ты из укрытья —

и под удар.

Хвосты обмоток,

бинтов кора,

из черных глоток

итог: «Пора-а!»

МИНУТА МОЛЧАНИЯ НА КРАЮ СВЕТА

…На краю самого южного мыса Индостан ского полуострова — мыса Канья Кумарин — белеет скромным мрамором гробница великого непротивленца Ганди. На его долю пришлось пять выстрелов. Пять кровавых пятен на белой рубахе, пять кровавых кругов. Может быть, они подсказали художникам символ мира, который мы видим на белых олимпийских знаменах.

…В спину Ганди стрелял индус, не то националист, не то фанатик. «Сволочь!» — просто охарактеризовал убийцу мой спутник Чат терджи.

Г. Чаттерджи худ, выжжен зноем до кости. Силуэт его четко отпечатан на экране могильной стены.

В этот день в Америке свершилось насилие — убили негритянского гандиста Мартина Лютера Кинга. Индия почтила его память минутой молчания. 500 миллионов минут молчания. Равно — тысячелетию.

За каждым выстрелом «какой-то сволочи» — века молчания.

О чем думал Чаттерджи в свою минуту?

…Мыс Кумарин, отбывает закат,

масса красивостей — пальмы

и тодди —

в кубке, отделанном под агат.

Тонкая штопка на бязевом дхоти.

Черные пятки — в твердый песок,

жилы на икрах сухих обозначив,

пьет, проливая пальмовый сок.

Я поднимаю глаза —

он плачет.

Дышит, пульсирует впалый

висок.

«Смотрит на Азию

Белый Глаз!

Небо чужое сглазило Азию,

черная матерь

с каждой оказией

беды свои досылает

до нас.

Азия — схема, стереотип:

голода схима,

холера, тиф.

Неразрешимый живот аллегорий,

прошлое в каждой строке —

редиф.

Смотрит на нас

Белый Глаз

кровью прожилок —

границами каст,

неприкасаемая свобода,

сгорбясь, уходит

в дебри фраз…»

Крашены солнцем заката двери

грустной гробницы,

лица,

слова

громадной далью валит на берег

неприкасаемая синева.

В азиях я говорил с тобой,

Глаз Голубой:

в европах встречаются с Карим

и с Черным Глазом —

они меня на площадях искали,

в глуши библиотек,

они мне щедро подвиги сулили

во имя Азии,

страницами мне в душу

боли лили

и в мысли влазили

Конфуций

и ацтек.

Не лучше ли,

отринув имена,

уйти в орнамент

безначальных знаков?

Пить сладкое,

не обижая дна,

любить шенгель,

не предавая маков?

Наитием воспринимая мир,

цвета вещей не утруждая смыслом,

из чистых звуков

сотворив кумир,

смеяться — песнями

и плакать — свистом?

Но хлыст и выстрел

отвечали — нет!

Звук обнажает скрытые смятенья:

и боль и злоба —

каждое явленье

имело

цвет.

Не разобраться в них —

цвета кишели!

Грудь открывая,

обнажая шею,

иди, пока не поздно,

к простоте.

Увериться в неясной правоте

тех, кто не хочет

ни отмщенья

и ни сочувствия к своей судьбе.

Вступаешь в свет,

становишься мишенью

и — поразительно

легко тебе.

Из тьмы огней

Глядит прищурясь мрак,

отсвечивая оптикой прицела.

И свет воспринимается,

как целое.

Делимое наотмашь —

ты и враг.

III

Есть они, Чаттерджи,

в каждой стране,

в каждой волости —

сволочи.

Их не узнать по разрезу глаз,

по оттенку кожи:

может сиять, как якутский

алмаз,

быть на уголь похожим,

плешью блистать в ползала,

прямить и курчавить волос.

Все равно —

сволочь.

Узнать их не просто:

их цвет отличительный —

серость.

Она растворяется в черном,

как в белом и в желтом,

возносится серость бронзой,

блистает золотом,

в темных углах души

собирается серость, как сырость.

Белый стреляет в черного?

Серый стреляет.

Черный стреляет в белого?

Серый стреляет.

Серый взгляд

проникает в сердце,

пронзительный, волчий.

Узнаю вас по взгляду,

серая раса —

сволочи.

Понимаю, пока

в этом самом цветном столетье

невозможны без вас

даже маленькие трагедии.

Невозможны без вас

ни заботы мои,

ни смех.

Невозможны без вас

и победы мои,

и смерть.

Вам обязан — атакой!

В свете полдня

и в холоде полночи

я ищу,

я иду вам навстречу,

серые сволочи —

сквозь мгновенья ошибок,

отчаянных самопрезрений,

чтоб минута молчанья

стала временем

ваших прозрений.

…Синева потемнела.

Гробница великого Ганди

белым куполом

обозначила Азии край.

Багровым оком встала луна

и на мокрые камни

положила сиянье,

и в пальмах возник

птичий грай.

5 апреля, 1968

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

Рекомендуем к прочтению

Трансформация

Оползень. Трансформация (СИ)

Сущностная трансформация. Обретение неиссякаемого источника

Трансформация

Трансформация, блин