8 с е н т я б р я, м у ч е н и ц ы Н а т а л и и
ПОСМОТРИ!
Поворачивая выю, осторожничать, однако,
не мешает: будет больно, если вывихнуть родную.
За спиною, справа, слева – до скончанья одинаков
Божий мир. В глаза и прямо посмотри ему, страну и
путь заветный выбирая.
Солнце всем. Дорога – разно.
Никогда не выйдешь рано,
как ни выйдешь. Милый, видишь?!
8 с е н т я б р я, м у ч е н и ц ы Н а т а л и и
УСТРЕМЛЯЯСЬ
Вот и съездили на север,
вот и вынули из зева
заполярный звук.
Всё метели да сугробы,
да истёрты до сукро́виц
губы, что зовут.
Потому родни поморской
и не знаю, не поморщась,
югу присягну.
Отогреюсь поначалу
золотому под лучами.
Солнце пристегну...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот и съездили... А жизнь-то
и кончается, как жито,
выбранное в срок.
Юг ли, север... Что посеял,
на стерне лежит осенней —
сколько между строк.
9 с е н т я б р я
«Прихватить золотистый денёк...»
Прихватить золотистый денёк,
когда прятать не станешь в тенёк
локоток да ладошку
и повинную бошку.
Выжигало нас, жгло,
по-военному шло
время – кто се заменит, восполнит,
поименно воспомнит?
Эти бабочки, мошки, жучки,
косогор, за которым журчит
невеликая речка
ненавязчивой речью, —
всё здесь дорого. Что же тоска?
Перекинута просто доска —
ни моста, ни мосточка...
Запятая ли, точка?
Препинания знаки, значки
беспокоят, пинают в ночи —
всё бы им расставляться...
Тяжело расставаться.
9 с е н т я б р я
БЕЗ ВЫБОРА
...Что была, что не бывала —
разрываюсь... Небо ало
на ночной заре.
Ночью вижу океан и —
просыпаюсь: окаянна
теснота зане.
Расшиби хоть лоб о стены,
всё равно опять постелешь
там же, где вчера.
Где найдёшь, где потеряешь,
сам не знаешь, повторяя:
«Как же ночь черна...».
Что была, что не бывала...
Бьёт тревога наповал, и —
волны да простор...
И опять смотрю куда-то
неотрывно... День кудахчет:
«Не мечтай о том».
9 с е н т я б р я
БОЛЕЮ
Премьерный занавес тяжёл.
Смотреть в глазок – напрасно.
За бельэтажным этажом
не разглядеть... На праздник
мне не попасть. Больному мир —
чулан, и только снопик
пробившихся лучей на миг
от счастья сердце сносит...
Но скоро вечер. Чёрн чулан.
Простуда голос сносит.
И грустно жаркого чела
во тьме свиданье с ночью.
10 с е н т я б р я
«Нам не дано предугадать...»
Нам не дано предугадать...
Забвенья жду, прощенья жажду.
Уже исполнились года,
с которых собираю жатву.
Как наше слово зазвучит,
Один лишь Бог сегодня знает.
Ему работай, заучив
завет, и помести на знамя,
покуда держишь древко, рук
не разжимая. Благодати
Его исполнившись, и в круг
вступая по Господней дате.
12, 13 с е н т я б р я
«А кроны зелены кленовые, а кроме...»
...А кроны зелены кленовые, а кроме —
приметы вселены в раскидистые кроны
вселенских перемен... Судьба приходит за ночь,
хватая за нутро, а если проще, за нос.
Морозно утром враз и вдруг, слышнее голод.
Как?! Только солнце жгло – и выходи на холод...
Роптанье и упрёк...
Кому! Напяль тулуп иль что-то в этом роде,
и – славь! Как говорят, плохого нет в природе.
А ты опять упёрт.
Люби, что есть, дано. Умножь добро и в зиму.
Возьми и обесточь услужливую симку.
Съешь с другом соли пуд.
Она хоть солона, а сладко – ты попробуй.
Уже вот-вот вскипит на Иордане прорубь —
освободись от пут.
Пройди с зимою путь – узнаешь, как вступает
младенец ножкой в бок...
Ты будешь рад весне. Борьба, ещё тупая,
тебе покажет – здесь: Создатель. Отче. Бог.
13 с е н т я б р я
МНОГОКРАТНОЕ
Оглянуться не успела —
золотая осень спеет. Сорок сороков
льются благовестом. Петел
возвещает новость. Спета
песня без сроков.
В Риме Третьем столько трещин —
провалиться страх.
Бережёт небесный резчик
на пути воздушных речек
контуры листа.
Оторвётся лист в аллее, багрянисто и алея
вспыхнув на земле.
Без конца грустить о лете
не пристало – в лете лести
больше, чем в зиме.
Проживи и то и это называвшийся поэтом,
в кузов полезай...
Но не искази при этом
наречённого портрета...
Осень по лесам.
Льётся благовест ручьями.
Воздух полнится речами ветра и дождей...
Близко кашляет сыночек.
На душе висит замочек.
Не ищи тожде́ств.