Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)

Седина ли в бороду, Бес в ребро — нет разницы. Стали люди гордыми В будни и по праздникам.

Стали люди грамотны, Десять классов каждому, А если меньше — сраму-то, Грамотные граждане.

А вот помню в коммуналке мы, Новый год всем обществом, Закусь, водка — жалко ли, По имени, по отчеству.

А нынче двери крепкие, Все глазки с цепочками, Что там твои крепости, Связь тире да точками.

Спички вышли давеча, Я вниз-вверх по лестнице, Что в питомник лающий, Думал, кто-то взбесится.

Я к ларьку: — "Мамаша, мол, Спичек дай без очереди." А она: — "Давай, пошел, Тоже мне, сыночечек!"

Так вот и наладились От горшка да к дизелю, А все веселье в радио Да и по телевизору.

А знаете, как хочется, Чтоб по-человечески, По имени, по отчеству, Ну, в общем, по-отечески.

Прости-прощай

Граждан, вылетающих рейсом

6487 Ленинград — Магадан,

просьба пройти на посадку.

Am Прости-прощай,

E Как нынче дышится вольготно — чистый мед. Прости-прощай,

G C Погода летная и трезв с утра пилот.

Dm Прости-прощай,

G C — Ну, наконец-то мне сегодня повезет!

F E Кричу на весь гражданский флот.

Am Прости-прощай.

Прости-прощай, Не те дела теперь и времена не те. Прости-прощай, Все принесет тебе сорока на хвосте. Прости-прощай, Турбиной голос мой над полем просвистел И в небо синее взлетел. Прости-прощай.

Dm G C

Десять тысяч метров под башмаком,

Dm G C

Прочеркнув планету одним штрихом.

Dm

— Эй, товарищ, кто здесь крайний?

E E Am

Я хочу в авиалайнер.

Прости-прощай, На нервы действует какой-то странный стук. Прости-прощай, Табло погасло, мы набрали высоту. Прости-прощай, Лечу я песни петь шахтерам в Воркуту, Сегодня там, а завтра тут. Прости-прощай.

Прости-прощай, От стройной девочки с ума сошел салон. Прости-прощай, Нам неназойливо поет Луи Армстронг. Прости-прощай, Сосед, полковник, спит и видит сладкий сон, Что он в Москву переведен. Прости-прощай.

Покажите мне Москву

Cm Ab Покажите мне Москву, я прошу.

G7 Cm Может, воздухом ее задышу.

Покажите мне Москву без гостей, Купола и полумрак площадей.

Потому что верю сотням людей, Рассказавших о Москве без затей, Потому что среди слухов пустых Есть Арбат и есть Донской монастырь.

C7 Fm

А коли дождик воды вешние прольет,

Cm G7 Cm

Я буду рад, я буду рад.

Здесь Окуджава нам тихонечко поет:

"Охотный ряд, Охотный ряд."

Бродит кот на Патриарших прудах, А на Хитровке Гиляровского жду, А в Столешниковом — ну просто беда Целый сонм воспоминаний и дум.

Но коль выпало мне питерцем быть, Никогда Москва не станет родной. Но я знать хочу ее и любить, Так покажите, москвичи, город свой.

Покажите мне Москву, москвичи, Покажите мне ее без прикрас. Мы пройдем по ней и мы помолчим, Потому что слов не будет у нас.

А коли дождик воды вешние прольет,

Я буду рад, я буду рад.

Здесь Окуджава песню Визбора поет:

"Охотный ряд, Охотный ряд."

Сон в руку

Am Dm E Am Виделось часто в сон беспокойный,

Dm E E7 Как за далекой рекой, Am Dm E F Под облаками, над колокольней Dm Am E Am В небе летит серый "в яблоках" конь. E Am G C В небе летит, в небе летит, Dm Am E Am В небе летит серый "в яблоках" конь.

В беге тягучем топот не слышен, Мерно вздымается грудь. И, поднимаясь все выше и выше, Конь исчезает, а мне не уснуть. Мне не уснуть, выше и выше, Конь исчезает, а мне не уснуть.

— В руку ли сон тот, что же он значит, Слышишь, цыганка, постой. И отвечала старуха: — К удаче. Будешь счастливым, мой золотой. Мой золотой, это к удаче, Будешь счастливым ты, мой золотой.

Только не видел больше ни разу Серого в небе коня, Видно, я счастье "в яблоках" сглазил, Видно, оно позабыло меня. Счастье свое "в яблоках" сглазил, Видно, оно позабыло меня.

— Подзаборная струна

Как на гриф резной, Натянись струной, Захлестнись петлей за колок. Зазвенит нутро, Да не серебром, Песни той острог не далек.

а струну-металл, Жила на века, Дождь ее хлестал, не жалел. Жила, ох, тонка, Лопнув, охнула, И развелась судьба — мой удел.

А как лопнула, Дверью хлопнула, Будто в лоб дала, в бровь и в глаз. Будто невзначай Боль мою зачав, Будто закричав в первый раз.

Снова на дворе Сердце надвое, Я год за два ел — довела. Заневестились Струны песнями, А моя вдовой померла.

И оборвана, Подзаборная Пьянь задорная, похмелись. Поцелуй взасос, Иисус Христос, Злым распятием губы мои.

— Рождение стихов

Я срок переходил, Под сердцем плод тяжелый, Боюсь, что мертвое Рожу теперь дитя. А доктора мои — ханыги и пижоны Им не понять самим, чего они хотят.

А коль стихи умрут, Свет белый не обидев, Так для чего живет Тот, кто грешит в ночи, Тот, кто ласкал перо, В нем женщину увидев, И кто, прикуривая, пальцы жег На пламени свечи.

Стихи стучатся в мир Доверчиво и властно, Они ломают кость И выгрызают плоть, Но не родиться им, Все потуги напрасны, И леденит мне грудь Сыновнее тепло.

Я схваток не боюсь, Как избавленья жду их От всенощных моих Болезненных толчков, Я не хочу нести Кладбищенскую тую На холмик мертворожденных стихов.

Все к лучшему идет. Идущий да обрящет! Но что обрящет он, Во мне сидящий плод? А телефон молчит И пуст почтовый ящик, У докторов моих Полно других забот.

— Пусть те, кто нас хоть чуть-чуть любил

Пусть те, кто нас хоть чуть-чуть любил, Возвращается, ведь это случается. То в дожде грибном, то в осенней мгле Пусть повстречаются тихо, нечаянно.

Пусть нам их возвращает снег, В руки падая песнью задумчивой. В суете земной пусть нас радует аших любимых смех там, за тучами.

Пусть возвращаются, пусть возвращаются,

Хоть мы не стоим их порой,

Из нашей память по глупому ушедших

И не вернувшихся домой.

Вернуть, как вас теперь вернуть, Тех, кто любил меня и кто не жалел меня. Но как долог путь, ах, как долог путь, адо прожить всю жизнь и еще чуть-чуть.

Пусть те, кто нас хоть чуть-чуть любил, Пусть лишь день один, коль больше не было, Не помянут зла, ведь и с неба дым К нам возвращается, даже с неба дым.

— В горах Афгани

Ах, какого дружка потерял я в бою, И не сорок два года назад, а вчера, Среди гор и песков, где сжигает жара все вокруг, Опаляя недетскую память мою. Слышишь, друг, Мой дружок, мы взошли на некнижную ту высоту, Под которой ты лег.

Ах, какого дружка потерял я в бою… Мы всю жизнь любили читать о войне. Он не ведал никак, что вот выпадет мне под огнем Его тело тащить за валун на спине. Далека — тридцать метров — но как же была далека Та дорога меж ночью и днем.

Песок да камень.

Печальный свет чужой луны над головами.

Ровняйсь на знамя!

Прощай, мой брат,

Отныне ты навеки с нами,

Прости, что ты погиб, а я всего лишь ранен

В гора Афгани, в Афганистане.

Ах, какого дружка потерял я в бою… Нам проклятая пыль забивала глаза, И горел БТР, в небе, как стрекоза, вертолет, И как выкрик из прошлого голос "Вперед!" Словно нерв, оборвали до боли натянутый нерв, И со склона пошла ему пуля навстречу в полет.

— У окна

Зарисовка, сделанная у окна

гостиницы в орильске.

Смотрите, ангелы летят над самой головой, Я знать хочу, который мой? Летят красиво, косяком, видать пошли на юг, Который мой, куда ж ты, друг? Что ты машешь мне крылом золотым, Залетал бы лучше в дом, посидим. Если пьешь, налью, а нет — Бог с тобой, Я могу и за двоих по одной. И вот спускается к окну небесный мой слуга, А у него торчат рога.

— Посвящение посвящающим

А как помер соловей с криком "падлы вы!", Так слетелись воробьи — гарь лампадная, Порасселся на шестках гость непрошенный На поминках поклевать хлеба крошево.

Что ж вы, соколы, в пуху оборзевшие, На едином на духу песни спевшие, Зачирикали теперь, ох, и твари вы, Непродажного его отоварили.

Да как ловко: со слезой и с картинками, Вот он с бабой да мотив между снимками. Потрясли худым крылом у проектора, Почирикали чуть-чуть и уехали.