286. В АЛЬБОМ Ф. И. Г
Поет ли громко соловей,
С родной дубравой разлученный,
Журчит ли сладостно ручей,
Дыханьем бури увлеченный, —
И мне ль альбомы украшать?..
Давно забыт я богом лиры;
Молчание и чувств печать —
Тебе мой отголосок сирый.
Между 1815 и 1818
Схвачен бурей жизни цвет!
Для души осиротелой
Нет надежды, мира нет!
Сердце — спутник онемелый!
С неприязненной волной
Челн бежит в дали безбрежной…
Ближе камень роковой,
Дале берег безмятежный!..
Где стезя знакомых благ?
Где звезда-путеводитель?
Скрылись… в бездну сделан шаг!
Стихнул голос-утешитель!
Неприязнен праг возник!
Челн стрелой! Немеют силы…
И в пучине жадной клик
Обреченного могиле!..
И могуч губитель-глас…
И пловец — в борьбе с волною!
И в волне последний час
Отлететь готов с душою!
Вдруг простерся дивный свет
Над враждующей стремниной…
Реет в блеске дева-цвет
И мирит пловца с пучиной!..
Он на бреге — свет потух…
И пропал вожатый милый!
И пловца внимает слух:
«Я твой спутник до могилы!..»
………………………………
Дева-ангел, спутник мой!
Ах! я найден провиденьем!
Целый мир в тебе одной
Я вместил души веленьем!..
Между 1815 и 1818
Нет его! Он взят могилой!
Незнакомец — вдалеке!..
Не предчувствия ли силой,
Дева, платишь дань тоске?
Берег жизни покидая,
Нес он грусть твою с собой,
И слеза твоя златая
Другу — спутник гробовой!..
Иль в душе осиротелой
Отозвался вещий глас:
«Ты одна в природе целой!
Спутник дней твоих — угас!..»
Тайных чувствий разуменье
И обет, сокрытый в них,
В чашу рока — наслажденье
Лили в цвете дней твоих.
И когда тоской безмолвной
Омрачался девы лик,
Друга взор, привета полный,
Заглушал предчувствий клик…
«Дева! Я еще с тобою! —
Тайный глас к тебе взывал. —
И вожатый мой к покою,
Гроб меня не окликал…
Скоро он меня окликнет!..
И потухнет блеск ланит…
Полный скорби, взор поникнет,
Смерти сон его смежит!
Скоро!» — и рука недуга
К гробу юношу свела!
Плод обета, праху друга
Дева слезы в дань несла!..
Но почто души страданье,
Сердцу близкого привет?..
С другом-юношей расстанье
Омрачило девы цвет…
Иль природы глас внимало
Сердце силой тайных уз?
И незримо оживляло
Непостижный свой союз?..
Дева! плачь — ты сиротою!..
Ты чужда уже утрат!
Друг, оплаканный тобою,
Друг единый — был твой брат!..
Бытие одна утроба,
Дети нужды, вам дала!..
Дева, плачь! в объятьях гроба
Ты родное обрела.
Между 1815 и 1818
До клика петухов — в полночь,
Покинув мглу могилы
(Страшна жильцов могилы мочь!),
Тень обрученной Лилы
Услада в свадебный покой,
Где спал краса-предатель,
Прокралась с золотой луной,—
Бесплотный прорицатель!
Поблеклый розмарин в руках,
Крестом к груди прижатых;
И камень — грудь! И нет в очах
Огней — к душе вожатых!..
Как лилии — уста ея!
Как мертвый снег — ланиты!
И кудри, бледну грудь тая,
Не зыблются, развиты!
Ах! некогда равнял Услад
(Лесть клятвы ненадежной!)
С лилеей — грудь и с небом — взгляд,
Ланиты — с розой нежной…
И с Лилой обручен, — другой
И сердце дал, и руку!
И Лила отцвела тоской…
Гроб прервал девы муку!
«Спишь, милый, иль забыт ты сном?
Будь крест нам настороже!..
Со мной — на ложе гробовом!
С тобой — на брачном ложе!..
Отверсты гробы в ночь теням —
И грозно их явленье!
В них робко мстящим небесам
Внимает преступленье!..
Но ты, Услад, ты не страшись
Вещателей могилы!
Любить, любя — прощать учись
У пре́зренной <ты> Лилы!
Услад! ты клятв не пощадил…
Вот перстень обручальный.
Но брачную свечу сменил
Мой факел погребальный.
И пламенной любви моей
И гроб не исцеленье!
И в мрачной области теней
Бежит ее забвенье!
Услад блаженство неба пил,
Мои встречая взоры;
И рано их слезам учил
Болезненной укоры!..
В ланитах вображал моих
Огонь златой денницы;
И претворил изменой их
В лилеи бледнолицы!..
И сердце девственно просил:
Моленье страсти — внято!
И рано сердце умертвил
Любовию крылатой!..
Услад! взгляни на тень мою!
Узнаешь ли, виновный,
В ней деву прежнюю твою,
Жилицу мглы безмолвной?..
Мой спутник — червь, убрус — наряд,
И тьма — покровом Лилы,
И смерти неприязнен взгляд,
И ночь долга могилы!
Спишь, милый, иль забыт уж сном?
Будь крест нам настороже!
Со мной — на ложе гробовом!
С тобой — на брачном ложе!..
Услад! хоть раз прийди ко мне,
Страдалице забытой!
Ах, мрачен дом мой — в глубине,
Изменою изрытый!..
Над домом незабудка-цвет,
Отшельник в мертвом поле,
Слезы́ Услада жадно ждет,
Чтоб цвесть весною доле!..
Луч страсти прежней не потух:
Как цвет с весной возникнет.
Прости, Услад! кричит петух!
Свиданье нас окликнет!»
Между 1815 и 1818
