Вспоминал между тем
Он о людях обычного круга:
«Мы живем в тесноте —
Спотыкаемся мы друг о друга.
А ведь каждый из нас — он упрям,
Он — творец величайшего храма,
Наше тело — тот храм,
Каждый служит в нем службу упрямо.
Наше тело, и кости, и кровь —
Материал,
Мастера же — мы сами,
Чище мрамора, света и слов
Создаем мы себя в этом храме!»
О жизни он сказал: «Живи,
Глядя в лицо ей, и не отрекайся,
Она полна к тебе своей любви,
Греши, но ей в своих грехах не кайся.
Она не так плоха, как плох ты сам,
Она беднее, ты ее богаче.
Любовь, богатство, славу — всё отдам
За истину — и не могу иначе!»
Читайте ж, дорогая, «Жизнь в лесу»
И вслушайтесь в веселый голос Торо,
Его виденья радость принесут,
Расширят круг сердечного простора!
И вы, идя под шепот теплых трав,
Вы скажете, подняв на небо взоры:
«„Лишь та заря восходит нам, к которой
Мы пробудились сами“ — Торо прав!»
Есть у японцев стих системы «хокку»,
Где простота, изящность, глубина
Открыты проницательному оку
И в двух строках поэзия дана.
«Предчувствие» — возьмем такое слово,
В мгновение рождается оно,
Хоть, может быть, в сознании любого
Не всякому предчувствовать дано.
Но если мне сказать о нем случится,
Придам ему японский оборот:
Скажу двумя строками в свой черед:
«Чернее ночи сердце клюнет птица,
И сердце на мгновение замрет!»
В страницы эти всей душой вникая,
Почувствуете заново себя
Омфалою, Еленой, Навзикаей,
Благословляя, тешась и губя.
Читая книгу «Греческие мифы»
И про Олимп, доступный лишь орлам,
Войдете в мир богов, героев, пифий,
Где смех и грех бытуют пополам.
Мне нравится, что все они пригожи
И сохранились в вечной красоте,
Они на нас, как копии, похожи
Иль мы на них — масштабы лишь не те.
Легенды покрывали их елеем,
Но мы сильнее в наш расцвета час,
Не так же ль мы божественно болеем
И сила духа исцеляет нас!
Достойные пера, резца и кисти,
Сражая всех драконов зла и тьмы,
Свои конюшни авгиевы чистим
И в лабиринтах чудищ гробим мы.
И если б боги ожили чудесно,
Толпой пришли бы в наши города,
Им стало б страшно, непонятно, тесно —
Не те земля, и небо, и вода.
И небеса их встретили бы ревом
Машин, громоподобнее богов,
И в нашем мире, трезвом и суровом,
Никто бы не сказал им добрых слов.
Смеялись бы и взрослые и дети,
Наш век — сильнейший в мире чародей,
А ведь богами, лучшими на свете,
Они, пожалуй, были для людей.
Во всех искусствах и во всех науках,
В истории народов и племен
Досель живут их сердца, ум и руки,
И доброго содружества закон!
Мечта к истокам времени гонима,
Летя на крыльях древнего орла,
Не будь Олимпа — не было бы Рима,
Когда бы Зевс Европу не украл!